Новый Мир ( № 3 2011)

— А я учился с ним, — продолжил растрепанный и посмотрел на меня пристально. — А вы тоже пишете? Как и N? Вот как это у вас получается — писать? Это же все субъективно! Вот у вас о чем последняя статья? О Набокове? Ну вот! А может, многим не нравится Набоков и они его по-другому воспринимают? У вас какой любимый писатель? Сэлинджер? Не слышал. Я в венчурной компании работаю. Финансовый аналитик. Ну знаете, что такое венчур? Нет? Ну и бог с ним. Вы какая-то напряженная.

Я села максимально развязно, облокотившись о его стул.

— Вы вообще как-то странно смотрите, — подытожил финансист. Потом он довольно быстро задал ряд простых вопросов. Он спрашивал, что ему интересно — без всяких приличий. То ли потому, что он был пьяный, с ним было легко разговаривать.

В нем что-то было, в этом финансисте. Он подкупал этой своей открытой манерой. Но из чувства противоречия я пошла танцевать.

Когда вернулась, он уже пил водку с корреспондентом. Оба посмотрели на меня как на лишний элемент.

Я говорю:

— Оценила твоего друга. Редкий экземпляр.

Корреспондент проорал мне с чувством, перекрикивая “Караванами-самолетами”:

— Это такой человек! Люблю его! Финансовый аналитик! А хотел все бросить и устроиться летчиком на Мальдивах! С его-то зарплатой!

Мальдивец смотрел, вскидывая растрепанную голову и пытаясь сфокусироваться на объекте. Взгляд у него от этого, как у всех пьяных, становился внимательным.

— Вы очень странно смотрите, — опять повторил он. — Словно бы я вам неинтересен.

Корреспондент тут же примкнул:

— Да, она вообще жутко заносчивая. Это же наш театральный... зэ-зэ-зэ... — дальше шло неразборчиво. — Сестра Станиславского и Немировича-Данченко, — пошутил корреспондент.

— Надо уйти отсюда, — заявил финансист. — А то я разденусь голый и буду читать “Черного человека”.

— Может, не надо? — встревожилась я.

— Тогда Цветаеву, — захохотал финансист.

Они опасно выпили еще водки без закуски.

— Есть тут рядом одна крыша. На Арбате. — Финансист расстегнул кофту. — Там, правда, пролезть надо.

— Мы в вечернем. Можем не долезть. Плюс нетрезвые,— сказала я.

Корреспондент небрежно пожал плечами:

— Мы туда вообще трезвые не ходим. А с девушками там по принципу: отдал-принял. Ну, подсадил, в смысле.

Зайцева смотрела на финансиста с большим сомнением. И на корреспондента. И зашептала:

— Ты хочешь идти с ними? Они похожи на моих одноклассников. Такие же скучные.

Мы пошли одеваться, так определенно ничего не сказав этим двоим.

— Давай от них смоемся, — предложила Зайцева.

И мы пошли по заснеженному Арбату.