Новый Мир ( № 3 2011)

И опять меня старая школа подвела, потому что я зашла в нее во время звонка на урок, а расписание с кабинетами было в новой школе. Поэтому когда я вбежала на второй этаж, вооруженная знанием — что Лидочка в тридцать втором кабинете, — здесь все уже было пусто и словно опечатано тишиной, и на стенах зала и маленьком белом Ленине лежали столбики белого оконного света. Я влетела на середину этажа и, осознав всю бессмысленность бега, остановилась, а эхо сандалий еще хлопнуло о лакированный паркет, и белоснежный Ленин взглянул на меня с упреком. Я отошла к окну и решила ждать конца урока.

Друг — это человек, которого не страшно и подождать. Для него можно сделать “что угодно”. Друг поймет — сейчас ты сделал для него “что угодно”, и он будет этому рад. Пусть немного сконфужен, может даже на тебя наорать. Он всегда поймет степень и глубину этого “чего угодно”: он мигом сообразит, настоящий друг, на что ты пошел, чтобы только взобраться на вершину “чего угодно”. Какие внутренние жертвы принес, от скольких радостей отказался. И он забросит руку тебе на шею, прижмет в локте по-свойски и скажет: ну ты даешь! И вы так и пойдете, счастливые знанием, что ты “что угодно” сделал, а он это понял.

“Что угодно” может быть чем угодно. Внезапный подарок любимой марки монгол шуудан — с китайскими циркачами, сложенными пополам. Сделанное домашнее задание. Взятая заранее редкая библиотечная книга. Выйти гулять — тоже бывает так трудно, что и это может считаться “чем угодно”. Пересесть к нему, другу, за парту, предварительно провернув ряд обменов стеклянными шариками, перебивочками и счастливыми талончиками. Однако самым большим “чем угодно” может считаться только настроение. Вот ты чувствуешь, что можешь сделать “что угодно”. Рассказать “что угодно”. Отправиться гулять в неизвестное, куда родители не пускают. “Что угодно” — чаще всего и бывает таким невидимым. Руками не потрогаешь.

Хуже всего, конечно, когда друг не заметил, что ты сделал для него “что угодно”. Или ему это оказалось совсем не нужно. Это как стоять на дне рождения в прихожей, прижатым к толще пальто — потому что ждали совсем не тебя, и подарок твой брошен в кучу других, и ты тут стоишь, якобы что-то отыскивая на ворсе пальто, а на деле совсем немного, но плачешь, отирая мокрое лицо рукавом, пока тебя не обнаруживает ласковая тетя и не отводит в детскую ко всем. Но ты уже знаешь, что шел на день рождения к другу, а друга-то у тебя и нет.