Новый мир. № 4, 2004

— Даже не знаю, что и сказать, — чувствуя себя полнейшим идиотом, пробормотал Бадьин.

Этот сумасшедший, из другого века дед сводил с ума. А Валентина, Валентина…

— Я еще тогда, в храме, что у Достоевского…. — говорил Бадьин торопливо, — понял это… Там девочка, в храме, в платочке… Она так мне все объяснила. Толковая такая девчушка, слова такие ладные и ясные… И я у образа загадал… Нет, попросил… и свечку поставил… Вот образ привез, посмотришь потом… Он чудотворный… Понимаешь?

Он вдруг испуганно замолчал и посмотрел на нее.

Валентина подняла на него взгляд и понимающе улыбнулась. За окном мерцали-подмигивали таинственные звезды. Может быть, там существовали загадочные принцессы. Но Бадьину туда не хотелось… Что-то важное надо было договорить и доделать именно здесь.

Евгений Эрастов

Русская штольня

Эрастов Евгений Ростиславович родился в 1963 году. По профессии медик, доктор наук. Выпускник Литературного института им. А. М. Горького. Автор нескольких лирических и прозаических книг. Живет в Нижнем Новгороде.

* * *

Там, где колкий снег и коварный лед,Мировой ковчег, неземной полет,Запредельный свет, стоаршинный мост,Полоумный бред, ледяной нарост,Там, где тонкий лед и зернистый снег,Человек идет уж который век.И не вынет нож, и не вскроет вен.

Ледяная дрожь, стопудовый плен.Там, где тонкий лед, запредельный свет,Ты иди вперед — ведь исхода нет.Ты один, один — посреди снегов.Ты иди, иди — не страшись врагов.Ветер гнет в дугу дерева вокруг,И стоит в снегу шестикрылый друг.А у белых крыл роковой размах.

Может, ты забыл о чужих мирах,Где свечу задуть, как зерно смолоть,Где видна чуть-чуть неземная плоть?

* * *

Белый-белый, мучительный светЛьется с неба, а в небе высокомНи пылинки, ни облачка нет —Только свет над путем одиноким.

Неужели вся родина здесь —В этом яблоке, тронутом гнилью,Где диктует осенняя спесь —Лебединую песнь изобилью?А в овраге лепечет родник,Где такие познаешь глубины,И свербит онемевший языкТерпкий вкус черноплодной рябины.

Памяти Андрея Платонова