Новый Мир ( № 5 2013)

Витрина вспыхнула тысячью солнечных бликов — это Солнышко в нее влетел со всей своей дури.

Наверно, думал, что автобус уедет без него.

Он просто не увидел стекла и прошиб его белесой башкой.

Теперь она была красная, как спелый фрукт, утыканная треугольными осколками…

Я не помню черт его лица, не помню, во что он был одет, наверно, в шорты и майку, во что же еще? — но крик до сих пор стоит в моей голове.

Крик зарезанного существа.

Автобус увез Солнышко, мы остались возле лопнувшей витрины…

О чем мы говорили? Возможно, о том, что, если Солнышко не выживет, Олега Ивановича посадят — или это сказал продавец магазина?

Вскоре автобус вернулся за нами; салон был весь испачкан бурыми разводами, на полу туда-сюда перекатывалась лужа.

Если Солнышко умер, то зачем он жил своей бесцветной жизнью?

Через год я поехал в другой лагерь, санаторного типа; там на завтрак давали холосас и кислородную пенку.

 

 

Рауль Исфаханов. Начало

 

“Всё на свете является способом отвлечь нас от того единственного дела, ради которого мы здесь…” — услышал он однажды от мастера-шарлатана, привязывающего себя ежедневно к стулу: венскому, кстати, с круглой спинкой.

(Я пишу это — и мне хочется встать и начать мыть посуду.)

Он ждал холода и тоски, но день подарил ему солнце.

Уже много лет он приучает себя довольствоваться простыми человеческими радостями, которые не потому ли простые, что ни в малейшей степени не человеческие?

Является ли их причиной неожиданный сбой в череде природных явлений? память о рожденном и незабытом парадоксе? растущий и ежедневно целуемый живот жены? бескорыстный взгляд на чужую женщину? поиск красоты на порносайтах? искреннее действие любого порядка?

Необходима основа, необходимо основание — твердое и неотвратимое, как законы природы или смерть.

Он был во всем подобен тому шарлатану; навек приколотое к венскому стулу, его сознание ни на секунду не прекращало производить смыслы.

Оно тоже — как и всё остальное — мешало ему делать то, ради чего.

Когда единственное и главное дело закончено, становится очевидно, что оно вряд ли когда-нибудь начиналось.

Теперь понятно, что все эти годы он готовил себя к прекрасному и упорному, в высшей степени благодарному и действительно плодотворному, ибо требующему ежесекундных обоснований —недеянию.

 

 

Эдик Фишман. Уловленный ловец

 

“Как они устроены, эти, по едкому замечанию философа Ш, узкоплечие и широкобедрые существа!

Я понял, понял: решение в том, что они иные.

Начать с физиологии: всё в их теле служит идее повторения, репетиции.