Читаем Новый Мир ( № 7 2007) полностью

Не поэтому ли столько места и в сериале, и в статьях его толкователей уделяется бытовым предметам, моде, стилю, их принципам? “Fashion” (видимо, переводчик счел, что английское слово адекватнее, да так его без перевода и оставил) и связанным с модой “культурным моделям” посвящен целый раздел, а в нем — особая глава, написанная Стеллой Бруцци (профессор теории и практики кино в Университете Лондона) и Памелой Ч. Гибсон (преподаватель Fashion-колледжа в британской столице): “Стиль как пятый главный герой сериала: fashion, костюмы и роли”.

Вот именно: костюмы и роли. Ведь всякий костюм — это уже роль. Даже — всякая его деталь.

Весь сериал, пишут Бруцци и Гибсон, — “бесконечная демонстрация лейблов и навязчивое подчеркивание стиля”. Героини шагу в простоте не ступят: что ни вещь, то знак. “Когда девушки загорают у бассейна, камера сознательно помещает в кадр окружающие их дизайнерские аксессуары: солнечные очки от Chanel, солнцезащитный козырек и сумочка от Louis Vuitton и сумочки от Fendi”. Все это, конечно, “наглядно демонстрирует принцип „потребления напоказ””; но смысл происходящего явно не сводится к коммерческому.

Стилистически значимые детали на каждом шагу обнаруживают себя как язык, посредством которого можно не только вписать себя в одну из ролей: “<…> Кэрри появляется в леопардовом платье и с винтажным кольцом на пальце, что призвано свидетельствовать о том, что она капризная романтическая особа…” — но и вообще сказать что угодно: так, в одной из серий “поддельная сумочка от Fendi становится структурирующей серию метафорой, в ней соединяются неодобрение конвенциональной женственности и повального увлечения дизайнерскими брендами”.

Бытовые детали, которыми окружает себя человек, — один из уровней, на котором происходит, причем постоянно, “антропоургическая” культурная работа: выделка человека, формирование свойственного данной культуре человеческого типа. Видимо, сегодня это — Человек Пластичный, чья индивидуальность существует не в статике, а в динамике. Не как данность, а как процесс.

Это вполне способно быть ответом на ситуацию кризиса ролей и моделей поведения.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее