Новый Мир ( № 7 2011)

Наталья Борисовна горевала по нему целый год, как по человеку, а потом ей кто-то принес котенка, который был вылитый Лютик, как мы все называли Людвига. Вроде бы Лютик — да не Лютик. Он был не такой красивый, как Людвиг, не такой умный, как Людвиг, не такой, наконец, интеллигентный, как Людвиг, короче — он был не Людвиг, он был другой кот.

И в этом была его беда, поскольку никто так и не смог полюбить его. Ни Наталья Борисовна, ни я, ни остальные.

Он играл и бесился, как играют и бесятся все котята, а мы смотрели на него и думали про себя: нет, он не Людвиг. Или мы смотрели, как он торопливо и жадно ест свою кошачью еду, и с презрением отмечали: он ест не как Людвиг. Людвиг ел неторопливо, как аристократ, и нам теперь казалось, что если бы, когда Людвиг был жив, мы догадались предложить ему пользоваться во время еды ножом и вилкой, а также салфеткой, он бы с ними запросто справился.

Кот, названный в честь Людвига Людвигом Вторым, вырос, но так и не стал любимым. Между собой мы стали звать его не Людвигом, а котиком. Без имени. Просто котик — и всё.

Он это чувствовал и подолгу, сидя на подоконнике, смотрел в окно, будто не в доме, а там, на улице, протекала главная жизнь его души и сердца. Видимо, там, думал он, его любят и ждут не дождутся любящие его и любимые им существа, не важно, люди это или кошки.

Наталья Борисовна специально для него застеклила балкон, вставила в одну половину рамы сетку, другую же половину рамы можно было даже чуть-чуть приоткрыть, но так, чтобы это было безопасно и котик не упал с балкона, — и всё для того, чтобы Людвигу Второму было нескучно и он мог любоваться совсем близко летающими птицами не через стекло, а непосредственно.

И вот Наталья Борисовна уезжает на месяц в Румынию к своим друзьям и просит меня приглядеть за ее котиком. Я сдуру соглашаюсь. Сдуру, поскольку дома у меня тогда жили две собаки — малый серебристый пудель Грей и подрастающая овчарка Фунтик, а также белый кот Белкин. То есть котика Натальи Борисовны взять к себе домой я не могла, но и своих животных бросить тоже не могла.