Новый Мир ( № 8 2012)

«Один проницательный критик, из молодых, определил общую черту его героев как странное и пугающее одиночество». Это Киреев пишет о К-ове («Пир в одиночку»), но и о самом Кирееве так сказать можно. Следует еще раз, хотя это уже сделал «проницательный критик» — персонификация авторской рефлексии, задуматься о таком важном для Киреева мотиве одиночества. Казалось бы, странно об этом говорить: его романы населены самыми разными людьми и компаниями. Тем не менее главные герои одиноки, хотя это одиночество — особого рода.

В случае «Посланника» у героя есть двойник — «подлинное» я, в случае «Пира в одиночку» — воспоминания (а начинается роман вообще с достаточно тривиальной сцены «хозяин и собака»). Нелишне обратить внимание на некоторые заглавия Киреева: «Пир в одиночку» иронически напоминает о Платоне, «50 лет в раю» — тоже (рай — литература, пространство слов, пространство идей; с этим контрастирует «литература» как сфера быта, общения, человеческих интересов и идеологических требований и условностей). В «Посланнике» упоминается «Евангелие от Платона» («Посланничество — категория вечная»). Одинокий мальчик Лушин в «Пире...» коллекционирует старые открытки с видами родного города — восстанавливая по ним его идеальный облик: «Лушинузнавал

его, узнавал в том самом смысле слова, какой вкладывал в него филолог К-ов...» Аллюзия на Платоново припоминание вполне ясная. Курсив здесь исключительно важен — он обозначает неоднозначность  памяти, как и в другом случае: «Бабушка еще смотрела телевизор, еще смаргивала прозрачные слезинки, а он уже

вспоминалее». Пожалуй, это обвинение, а его следствие — наказание, работа все той же многогранной памяти, которая остается с человеком один на один. Память настолько явно претендует на статус единственной судьбы, что К-ов, жаждущий какой-то внешней событийности, которая не даст ему поводов себя упрекнуть, ставит себе диагноз «бессудебье».

Не станем заходить слишком далеко, хотя, например, «одиночка» — это еще и одиночная камера. И так ясно, что одиночество у Киреева — состояние с самыми разными и часто самыми высокими коннотациями. Это не отсутствие другого человека: других в романах Киреева предостаточно. В романе «Мальчик приходил» сам образ автора гарантирует, чтоо герое кто-то уж точно думает. Киреевское одиночество — состояние «наедине с собой» — это условие для припоминаний, наблюдений, отождествлений; для писательства.