Язык.
Душа и суть вампира. Своего рода переносная флэш-карта с личностью вампира, его мозг. Сказать, что вампир — тело, а язык — его дух, преувеличение. Скорее вампир-носитель и язык живут в симбиозе (похоже, одно из любимых понятий в “Empire V”).Что кроется за идеей “языка”? Рискну выдвинуть следующую гипотезу. Пелевин — магистр идеологии абсурда. Один из его любимых приемов — материализация литературных метафор, перевод их из сферы сознания в сферу бытия. Яркий пример — оборотни в погонах из “Священной книги оборотня”, которые на поверку оказываются не замешанными в коррупции работниками силовых структур, а натуральными животными-оборотнями. Или тот же “Пес Пиздец”, который из матерного выражения превращается в древнего языческого бога.
Между писателями и вампирами много общего. Те и другие питаются соками жизни, те и другие являются властителями умов человечества — одни явно, другие тайно. Но главное, что их объединяет, — это язык. Оружие писателя — язык, великий и могучий. Самая ценная часть личности вампира — тоже язык. Только не в переносном, а в самом буквальном смысле слова. Как говорил грек Эзоп, “язык — это лучшее, что в нас есть”. Великий баснописец даже не подозревал, насколько он был прав, — если, конечно, сам не принадлежал к племени вампиров.
Писатели понимают, что мир устроен несправедливо, независимо от того, кто бы ни управлял им — боги, законы природы или вампиры. Изменить его и сделать лучше они не в состоянии. И они совершают то единственное, что они могут и хотят делать. Создают собственные миры, в которых царствует не хаос, а разум; добро, если и не побеждает зло, никогда не позволяет ему взять над собой верх; всякое следствие имеет свою причину, а за преступлением следует наказание; герои справедливы и умны, а мудрецы умеют не только рассуждать, но и действовать; отчаяние всегда оставляет место надежде, а проза жизни рождает магию. Можно назвать это как угодно — вымыслом, метафорой, альтернативной историей или просто творчеством. Но кто знает — может быть, реальный и воображаемые миры когда-нибудь и где-нибудь пересекутся?
Санкт-Петербург.
Читательские заметки на полях "Empire V"