Новый Мир ( № 9 2007)

Так началась их дружба, не прервавшаяся и через полгода, благо из потсдамской учебки Гайнутдинова и Кудаша распределили в одну часть, в соседние подразделения.

Ваня был добрый человек, не сломленный обстоятельствами, — такого Гайнутдинову в армии видеть больше не привелось. От немецких влажных морозов у него гнили и распухали ноги, и Кудаш, не в силах натянуть сапоги, ковылял по улице в деревянных тапочках-сабо; земляки пристроили Ваню на хлебное место в полковой свинарник, но на третьем периоде его оттуда с треском выкинули за перепродажу гарнизонного бензина местным водителям; то в лучшую, то в худшую сторону колебались Ванины взаимоотношения с непредсказуемыми дагестанцами, которыми предводительствовал могучий и коварный циклоп Исрапил. Но Ваня все не менялся. Придя к нему в роту или в свинарник, где свиньи вели древние войны с разъевшимися коричневыми крысами, Гайнутдинов мог быть уверен в том, что Кудаш сначала со вздохами или с улыбкой расскажет про свои последние приключения, потом выслушает его новости и уже потом достанет из внутреннего кармана гимнастерки фотографию своей не своей Лилечки и станет спрашивать у Гайнутдинова совета, как ему вести себя с нею дальше.

Ничего особого, никаких умных и тонких разговоров... Но Бог показал Гайнутдинову свое милосердие, поставив рядом с ним этого Ваню.

В первое лето после дембеля Ваня вместе с мамой и младшей сестрой на две недели приехал к Гайнутдинову из Слонима в Москву, но тот был весь без остатка поглощен выяснениями отношений со своей “армейской” любовью и почти полностью перепоручил семейство Кудашей родителям.

 

Старший лейтенант Бевзюк

У старшего лейтенанта Бевзюка все было в шоколаде. Сначала он — младшим офицером — сдавал батарею афганцу, капитану Братченко, а потом, когда добрый рохля Братченко “не справился”, — принимал. И уж тут Бевзюк своего не упустил — по полной взыскал за то, что сам же утаивал, сдавая. “И правильно, — скажет вам любой армеец, — тыпрофукал,я —

зашарил,нечего вафельником щелкать!”

И дальше у старшего лейтенанта покатилось как по маслу: проверяющий на смотру оказался товарищем по военному училищу. Бевзюк поставил литр, тот поставил “хорошо”, минометы только для вида расчехляли. Другой товарищ служил в войсковой газете, приехал из Берлина, сфотографировал молодцеватого старлея, накатал заметку “Стоим мы на посту, повзводно и поротно!”, твердо обещал, что вскорости напечатают.

Все ладилось, все сходилось один к одному, как вдруг дурацкий случай этовсеподпортил.