Новый Мир ( № 10 2000)

Избрание Ельцина на пост президента и в 1991, и в 1996 году было демократическим не только по букве, но и по духу. До полудня 31 декабря 1999 года большинство населения России пусть смутно, но ощущало свою личную, персональную ответственность за все, что происходит в стране: несмотря на кампанию “Выбирай сердцем”, выборы Ельцина, почти в открытую называвшегося “меньшим злом”, носили рациональный характер — люди “выбирали головой”. Но за прошедшие с последних выборов четыре года настроения в обществе переменились: люди устали от ошибок власти, ощущаемых в той или иной мере как свои собственные. Вот им и захотелось окончательно переложить ответственность на власть. И чем слабее, болезненнее, бессильнее становился Ельцин-человек, тем менее демократичным и более “самодержавным” становился характер и его личной власти, и системы власти вообще. Последние месяцы ельцинского правления наглядно проявили “дуализм” новой российской власти — власти фактически “демократической”, возникшей на основе народной воли, но и власти “зарамочной”, самодержавной.

Голосовавшие за Путина, даже самые искренние его сторонники, “за Путина не отвечают”: президентские выборы стали не проявлением “власти народа” (которой по форме и сути является всенародное волеизъявление), но “делегированием власти”, “отказом от власти” в обмен на “чистую совесть”, на возможность “подчиняться силе”. Сила при этом не обязательно означает “насилие”, а направление ее приложения может быть сколь угодно верным и справедливым; реальностью сегодняшнего дня является обязательность “принуждения”, которую должна реализовывать верховная власть. Не связанный обязательствами ни перед политической элитой, ни перед народом, “призвавшим” его, Путин, в отличие от Ельцина, является царем “в полном объеме”, настоящим единоличным властителем страны. Но для того, чтобы стать президентом, Путину придется отказаться от безграничной власти, которая оказалась у него в руках, причем такой отказ может быть исключительно его личным и свободным решением: народ, “электорат”, как его величают, отказался от “права голоса”, от участия в управлении страной. Вопрос теперь в том, захочет ли Путин вернуться к системе, когда вершителем судеб является народ, а не первое лицо, и захотят ли люди снова сами отвечать за свою жизнь.

 

Чисто конкретная Россия