Новый Мир ( № 10 2002)

“<...>История,как бы о том ни мечтали фукуямы,

не заканчивается.Да, сегодня мы оказались в полосе исторического реванша неолиберализма. Но она не вечна, свидетельств чему — бездна, начиная с теоретических волнений „элиты”, пытающейся в лице Блэра и Ко искать „третий путь”, и заканчивая практикой массовых акций протеста против глобальной гегемонии капитала последних лет в Сиэтле, Праге, Ницце и мн. др., в противоречивых, но постоянных попытках найти путь к иному обществу на Кубе, протестном рабочем движении в России — всего не перечесть. В мире был и ныне вновь набирает силу иной путь иного каравана, ищущего более достойный ответ на вызовы глобальных проблем XXI века. Существует ли этот ответ? Автор, его предшественники и коллеги делали и делают все возможное, чтобы доказать теоретически и практически: да, существует”.

Светлана Васильева.Пустячок, идиома. — “Октябрь”, 2002, № 6

О Чехове в интерпретации Камы Гинкаса. Название статьи — это строчка из стихотворения Семена Липкина. “Я сижу на ступеньках / Деревянного дома, / Между мною и смертью — / Пустячок, идиома...” “В данном случае, — пишет С. Васильева, — „идиома” — „Дама с собачкой”. О разлученности двух очень близких людей”.

Леонид Воронин.

“Услышать... для поэта — уже ответить”. (Марина Цветаева и Владимир Луговской. Версия). — “Вопросы литературы”, 2002, № 2, март — апрель.

По-моему, доказательно. В общем, было, было.

Василий Голованов.Тотальная география Каспийского моря. Вступление и заключение ведущего рубрики “Путевой Журнал” Андрея Балдина. — “Октябрь”, 2002, № 6.

В этот проект включены: эссе “Путешествие на родину предков, или Пошехонская сторона”, извлечения из “Записок о городе Весьегонске” ученого-агронома П. А. Сиверцева и большое повествование “Хлебников и птицы”.

“Заряжая свежую пленку в фотоаппарат, я сделал три контрольных спуска и так случайно уловил в объектив цвет земли Азии: желтый с голубым. Табачные листья, высыхая на вешалах, приобретают цвет глины, которой обмазаны (с примесью золы) стены тростниковых построек аула, бурый с желтыми и тускло-зелеными прожилками цвет бескрайней степи, цвет сухого кизяка, которым теплится печь во дворе, курясь струйкой терпкого дыма. Череп коровы белеет на изгороди, девушка с лицом терракотового цвета с охапкой желтых прожилковатых листьев в густом аромате сушильни; пресс, листья табака, словно сланцевые плиты, вырубленные из палящего времени... У Хлебникова та же цветовая гамма передана двумя строками:

Как скатерть желтая был гол

От бури синей сирый край...”