Новый Мир ( № 10 2013)

Еще бабушка очень подолгу варила в щах капусту, так что она превращалась в совсем бесцветные и безвкусные расползающиеся перья, которые мало отличались от вареного лука. Я никогда так капусту не варю, я кладу ее, нашинкованную длинными узкими полосками, за пять минут до выключения огня под кастрюлей, и она остается тверденькой, зелененькой и хрустящей... И лук не варю цельной луковицей, а режу и обжариваю на постном масле... Впрочем, я не варю и супов на мясном бульоне: кто-то когда-то мне внушил, что они вредны...

Итак, я вижу перед собой тарелку со щами, совершенно остывшими. Даже жир застыл и плавает на поверхности маленькими белыми льдинками. Есть это уже невозможно, да мы вроде бы и не собираемся. Точно такая же тарелка стоит и перед моим братом. В коротких приступах уныния мы замечаем свои тарелки лишь в те минуты, когда бабушка возвращается из кухни в комнату и принимается нас усовещевать. Но стоит ей уйти — и мы сразу про них забываем, потому что заняты захватывающей болтовней, которая длится уже часа два.

Постепенно наступает вечер. В очередной свой приход бабушка забирает наши тарелки и уводит нас из комнаты — сажает за кухонный стол. Мы сидим. Уныние становится более перманентным, но не сказать чтобы особенно глубоким. Смеркается. В кухне зажигают свет — тусклый, грязновато-желтый. Начинают приходить с работы соседи (кухня коммунальная)...

Как все это закончилось, я не помню. Скорей всего, бабушке пришлось сдаться — ибо нервничала и впадала в педагогическое отчаяние именно она, а мы с Алешей пребывали в областях каких-то совсем отдаленных и могли с полным комфортом пребывать там до бесконечности...