Новый Мир ( № 10 2013)

Уже и сам — никем не зван —

Пожаловал сюда —

А — может — Ягодку и вам

Подбросить — господа?

 

 

(1176)

 

Не понимает Человек,

Как он велик — пока

Не выпрямится в полный Рост,

Восстав под Облака —

 

Обычным стал бы героизм

И подвиг — будним днем,

Не покриви он сам себя

Из Страха — стать Царем —

 

 

(1480)

 

Хмель Музыки — земной залог

Неведомых Отрад —

Взлелеянный в людской Душе

Благоуханный Сад

Нездешних, гибельных блаженств —

Бродячий Дух иль Бес,

Влекущий нас куда-то ввысь —

Но не к Творцу Небес.

 

 

(1677)

 

Вулкан мой весь оброс Травой —

Приятный уголок,

Где можно птиц послушать

И подремать часок —

 

Какой внизу клокочет Жар,

Как ненадежна Твердь —

Спокойнее о том не знать

И в Небеса смотреть —

 

 

(1718)

 

Для тонущего выплыть

Страшнее, чем тонуть —

Увидеть снова небеса

И воздуху глотнуть.

 

Он этак трижды, говорят,

Всплывает пред концом —

Пред тем как кануть — и предстать

Перед своим Творцом.

 

Бог милосерден, говорят,

Не меньше, чем велик —

Но боязно — невесть с чего —

Узреть нам этот Лик.

 

 

(1725)

 

От Счастья я взяла глоток —

И он достался мне

Ценой всей Жизни —

Говорят —

По рыночной цене —

 

Ведь Жизнь моя на их Весах —

У них аптечный вес —

Всего-то тянет ерунду —

Пол-унции Небес!

 

 

(1732)

 

Кончалась дважды Жизнь моя —

И все же ждет Душа —

Быть может, ей Бессмертье даст

Последний, третий Шанс —

 

Сияющий, огромный Дар —

Такой, что слепнет Взгляд.

Разлука — всё, чем страшен Рай,

И все, чем славен Ад.

 

 

 

ПереводГригория Кружкова

 

 

 

 

*

 

Эмили Дикинсон: «Мое дело — окружность»

 

Она — загадка и тайна, и мы восхищаемся ею, потому что никогда не разгадаем. Она оставила нам радость — гадать и мучиться — переводить!

Как назвать затворницей ее, бороздящую море? «Берег безопаснее, но я люблю бороздить море; я могу перечислить все свои гибельные крушения... но я люблю опасность, о, как люблю!»

Как назвать ее несчастной? «Кто не нашел небес внизу, тот крылья не  готовь!» Она обрела рай в своей неохватной любви к миру.

Она — живой парадокс: смирение — кланяться всему, и дерзость — доставать до небес; привязанность к этому миру — и постоянный выход за его  физические границы.   

Такими или похожими глазами смотрел на мир Франциск Ассизский, проповедовавший ласточкам и рыбам, называвший солнце — братом, луну — сестрой. Природа — это ее братство, она здесь своя — о, сколько прекраснейшей родни! «Разве листья — не братья снежных хлопьев?» (из письма подруге). Она так же поет птицам в своем саду, как и они ей.