Новый Мир ( № 11 2000)

Это действительно “книга прозы” — не “рассказов”, не “повестей”, а просто “прозы”. Последнее время в отечественной словесности характеризуется размыванием жанровых границ: не только между социально близкими “рассказами” и “повестями” или “повестями” и “романами”, но и между антагонистами f iction и non-fiction. В результате мы (и то с определенной долей неуверенности) можем говорить лишь о “прозе”; прочие жанровые классификации все более переходят в компетенцию разного рода комиссий и комитетов, раздающих премии.

Итак, перед нами “проза”: изобретательная, ориентированная на медленное чтение с припоминанием. Последнее же, если верить Платону, и есть суть знания, точнее, познания. Любое литературное произведение “читаешь”, “узнаешь”, “познаешь” лишь в той мере, в какой “припоминаешь”; причем “припоминаешь” не только (и не столько) соответствующий авторскому собственный экзистенциальный или бытовой опыт, сколько “традицию” — культурную, литературную, — за ним, произведением, стоящую. Что бы там ни говорили любители “первичной литературы”, не бывает прозы или поэзии “культурной” и “не-(а-)культурной”. Есть разные традиции, есть разные родословные.

Негромкая “культурность” прозы Андрея Лебедева подчеркивается его автопредисловием, где нарратор предлагает читателю свой вариант литературных и культурных источников семи текстов “Повествователя Дроша”. Добавлю свое скромное наблюдение: Бог, говорящий голосом ведущего детской радиопередачи, беседовал еще с сэлинджеровскими героями, а настойку из пестиков из сарабанды вкупе с отваром из взглядов на тополя вовсю попивают в сочинениях Милорада Павича.

 

Зондберг. Нугатов. Соколовский. Б. м. и., б. г., 116 стр.

Строгий дендизм этого издания заставляет рецензента эстетически подобраться, сесть прямо, подтянуть живот и сочинить нечто “в этом роде”. Замечу лишь, что книга состоит из трех проз: Ольги Зондберг (“Всенеприметно”), Валерия Нугатова (“Дама и Некто”) и Сергея Соколовского (“Утренние прогулки”).

...потому что “Зондберг — Нугатов — Соколовский” звучит восхитительно. Дает первый звонкий аккорд “зо!” и исчезает с шуршанием в фонетических камышах — “офский......”. Потому что бессолнечный мир этой прозы, нет, потому что черно-белый мир этой прозы. Вот. Как обложка самой книги — черно-белая. Мир строг, потому и авторы серьезны.