Толстяк наконец рухнул в предбаннике, и мы остались с глазу на глаз.
— Что ты все — МБЧ, МБЧ! — Он не унимался. — Маратом меня зови! Мои родители–революционеры не знали, что их сын ренегатом будет!
Зарыдал. Революционную страстность он, однако, от них унаследовал.
Изгнав магната, он исхлестал себя веником до крови, потом орал на меня, я на него. Полусожрали друг друга и слегка затихли, заночевали в предбаннике. Впрочем, ночевали мы тут с той самой ночи, как появились. Полностью очистились!
Ночью я проснулся от вопля.
— Батьку! Слышишь ли меня? — вопил МБЧ, стоя на коленях, как Остап Бульба перед четвертованием.
— …Слышу, сынку! — вдруг донеслось откуда–то.
И его, значит, слышит? Я был потрясен.
Утром как ни в чем не бывало приехал отвергнутый нами информационный магнат, привез выпивку, закуску, посуду. Тарелки были платиновые, рюмки золотые. Бабы, которые появились ближе к вечеру, были фарфоровые.
Заснул я головой на подоконнике. Чутко проснулся. Обрыва за монастырем не было видно. Восход был — кровь с молоком. МБЧ на коленях быстро бежал за бабой с ведрами и почти догонял.
— Нет, — понял я. — Так писать, чтобы так жить, я не смогу.
Стал одеваться.
С замиранием сердца вошел в дом. Брякает на кухне… Слава богу! Ноги мои от счастья подкосились: жена мирно пила чай — на меня, естественно, слегка дулась.
— Возьми ватрушку, — указывая пальчиком, сказала она.
АД
Однажды гуляли с ней в любимой нашей роще. Осень была, листья спрессовались уже, пачками пружинили под ногами. Перепрыгнув канаву, пошли по улице серых облезлых дач.
— Эх, хорошо бы нам здесь дачку получить! — Она вздохнула. — Тогда бы мы Настю могли на лето забирать! На воздух бабка отпустит ее, точно! — Для убедительности она кивала маленькой расчесанной на прямой пробор головкой. — Точ–чно!
На самом облезлом домике синела вывеска “Дачный трест”.
— А что? Зайдем, может? — расхрабрился я.
Выпихивая друг друга вперед, прошли через коридор к драной двери: “Директор треста Скубенная Е. Х.”.
Скубенная Е. Х., закутанная в платок, с изумлением смотрела на нас.
— Вам дачу? Зачем?
— А мы дочку хотим на лето от бабки забирать! — сияя, сообщила жена.
Скубенная улыбнулась.
— А вы видели наши дачи? — спросила она. — Это ж не дача! Сортир! Хуже даже! Ни окон, ни дверей — все выбито!
— Мы согласны! — улыбалась жена.
Скубенная явно подтаяла.
— Симпатичные, вижу, люди. Но — не обещаю: очередь на пять лет!
Радостные, приехали домой, пихаясь, вошли в квартиру, помечтали и легли спать.