Новый Мир ( № 12 2009)

Несмотря на то что «востоков» еще больше, чем «западов» (восток синтоистский японский, конфуцианский китайский, буддистский, индийский, исламский), колониальная по природе своей искусственность западноевропейских концептуальных построений касательно «Востока» была прояснена лишь в 1978 году американским ученым палестинского происхождения Эдвардом Саидом в книге «Ориентализм» (издана по-русски лишь в 2006

[3]

). В этой книге, в частности, отмечена разница между «Востоком» английских и французских авторов-путешественников. Для первых «Восток» — прежде всего Индия, жемчужина британских владений, а Ближний Восток — лишь подступ к ней. «Территориальный императив имел определяющий характер даже для такого непринужденного автора, как Дизраэли, чей „Танкред” — не просто безделица в восточном стиле, но упражнение в прозорливом политическом управлении реальными силами на реальных территориях».

Французских же паломников в страны «Востока» чаще охватывало чувство утраты, когда они вступали на земли, где у Франции, в отличие от Британии, устойчивого суверенного присутствия не было. В книге «Ориентализм» читаем: «Средиземноморье откликалось эхом поражений французов — от Крестовых походов и до Наполеона. <…> Французские паломники <…> устремлялись, мечтали и помышляли о таких местах, которые находились прежде всего в их умах, они строили схемы типично французской, возможно, европейской гармонии на Востоке, которой, как предполагалось, дирижировать должны были именно они. То был Восток воспоминаний, хранящих память руин, забытых тайн, скрытых посланий и почти виртуозного стиля бытия, Восток, чьи наивысшие литературные формы встречаются у Нерваля и Флобера, — творчество и того, и другого всецело находится в сфере воображения, недоступного реализации (кроме как в эстетической сфере)».