Новый Мир ( № 2 2013)

Выходить стало некуда и незачем; он лежал на продавленном диване, укрыв ноги пиджаком, обрастал седой щетиной и смотрел в небо сквозь прутья оконной решетки. Так встретил он свое тридцатисемилетие, возраст, к которому многие поэты достигали величия и смерти. Вместо них пришла случайно заброшенная с дальнего северо-востока знакомая его пропавшего друга, пожелавшая увидеть автора когда-то слышанных и запомнившихся ей строк.

Эта рыжеволосоногая нимфа с крапленой бледной кожей лица и тела, с глазами цвета зеленой виноградной мякоти сошлась с ним. На пространствах ее кожи и в недрах плоти сосредоточились отныне его помыслы, из которых взросли стихи, через много лет принесшие ему посмертную славу.

Жить было негде. Им пришлось остаться с его матерью и сестрой в неопрятной комнате трущобного дома на бывшей Госпитальной. Чтобы справить ночную нужду, приходилось спускаться во двор и долго блуждать по лабиринту похожего на каземат сортира, где глухо и страшно урчала вода, а в прореху крыши заглядывали колючие звезды, в расположении которых он угадывал очертания кролика. Женщины встретили друг друга со скрытой враждой, которой он ничего не мог противопоставить, кроме любви ко всем троим, только усугублявшей взаимную неприязнь.

У них родилась дочь, кричавшая по ночам в первый год своей недолгой жизни. Не знавшие раньше хронического недосыпа, они яростно вырывали друг у друга минуты сна, и с тех пор их отношения установились на той истерической ноте, которую взяли в эти ночи полубдения-полудремы. Мать с сестрой незаметно и неуклонно делали их совместную жизнь невыносимой. В конце концов она забрала дочку и на грани помешательства уехала обратно.

Он был почти рад ее отъезду, но вскоре почувствовал, что не может вынести ночного одиночества. Ему грезилась ее кожа, то переливавшаяся веснушчатым млечным путем, то расстилавшаяся ковыльной пустошью с вкраплениями песчаника. Он рванулся за ней, но спустя год метаний и диких ссор вернулся.

Абстиненция началась через неделю. Он засыпал ее невнятными телеграммами, ежедневно вызывал на переговоры, требуя встречи и боясь ее, без конца брал билеты и за несколько минут до отправления сдавал их. Наконец он догадался напиться и пьяным вскочил на подножку уходящего состава.