Новый Мир ( № 2 2013)

Илюша Бокштейн у кафе-подвальчика на Покровке толкует Саше Лайко об «антисемитизме Достоевского в связи с личным сексуальным опытом Федора Михайловича». Почему забыта история, как он в курилке призывал отдать СССР под опеку Объединенных Наций? С такими призывами — и на свободе? Легко поправить. Маленький, болезненный человек, вдохновенный чтец своих стихов, сильный, звучный голос, чего еще хочу, испить воды холодной, холодному лучу играть в душе безводной, это не из книжки, из моей памяти, будущий зэк, умер в Тель-Авиве.

Гена Шиманов, Геннадий Михалыч, Генмих, тоже одноклассник, «будущий деятель великорусского глубокомыслия». Дефиниция, требующая комментария.  Кажется, в конце 60-х, не то в начале 70-х додумался, что советская власть — это хорошо. Все хорошо: и социалистическая экономика, и однопартийная система, и партийная печать и литература, и КГБ: и КГБ тоже хорошо — только надобно мертвящий марксизм-ленинизм смыть живой водой православия, преобразить социалистический реализм в православный, и хорошо бы перед заседанием политбюро едиными усты и единым сердцем «Святый Боже», да что там «хорошо бы», непременно, иначе толку не будет, открыл для себя жидомасонов с заговором. Это сейчас общее место, даже и готовность петь обозначилась, даже, кажется, и поют уже, а тогда совершенно ново, неожиданно, оригинально, провидец, это ж надо такое сказануть, советская власть хороша, большая требовалась интеллектуальная смелость. Я брал у Генмиха интервью для журнала «Евреи в СССР». Был такой проект: представить различные точки зрения русской интеллигенции на еврейскую ситуацию в России. Потом допытывались у него в ГБ, кто интервью брал. Генмих не сказал. Я это помню и ценю.

Мы с ним в одном доме живем. В разных подъездах. С некоторой регулярностью встречаемся в окрестных дворах и переулках, то да се, как дела, что нового. Подарил ему мемуары Мелика. Он был доволен, даже тронут. И вот как-то: ты, кажется, в синагогу ходишь, а мы ведь немолоды, пора уж и о душе подумать, нехорошо мне вот так с тобой накоротке, как бы выходит, что я синагогу твою одобряю. Геннадий Михалыч, душа приоритетна. Вот, говорит Генмих, именно, давай с тобой разговаривать больше не будем, а будем при встрече сухо раскланиваться. С тех пор сухо раскланиваемся.