Новый Мир ( № 3 2003)

Все это так. Но где же во всем этом место для единственно настоящей,тойРоссии? Эпоху уничтожения сменила эпоха подмен. Она же — эпоха забвения. Не похоронила ли окончательно Преображенская революция все то, что сумело выжить под советчиной, что осталось недобитым революцией Октябрьской?

Этот вопрос может показаться странным. Разве целью Октября не было полное, бесповоротное истребление старой России? А целью Августа разве не было...

Но вот тут-то и заминка. Целью Августа былпереход

от советского небытия к ценностям нормальной жизни. К тем ценностям, которые мало уже ощущаемой сегодня основой своей имеют христианские идеалы. Это можно сказать по справедливости. А вот заменить эти фразы на какие-нибудь, в которых фигурировало бы слововозвращение,— не поворачивается язык.

Две великие, изменившие страну революции. Два крутых, коренных поворота. Что же осталось оттойРоссии в итоге всего?

...На деревенской площади торговец делает выразительный жест старушкам: сегодня, бабки, всё за бабки! Опять отсталые, опять несознательные, старушки опять не могут ничего понять... Есть ли у этого парня что-либо общее с (тоже ведь торговавшей...) Марфой Кондратьевой?

“Превратится ли свет, исходящий от загубленной крестьянской судьбы, в излучение далекой и недостижимой звезды на ночном небе нашей истории или его живительное тепло будет востребовано и воспринято опытом соплеменников цветочницы Марфы?”

Так спрашивает автор книги. И пытается ответить на этот главный для сегодняшней нашей жизни вопрос.

...Колхоз, в котором томилась до лагеря Марфа, распущен, на месте ее избы — особняк советского отставника. Опять хозяйство, опять как “до”?