Новый Мир ( № 3 2003)

...................................

Нет, уеду я, боже, отсюда,

никаких я глубин не постиг.

Мне по вере — и малое чудо

межсезонных закатов твоих.

А еще — по привычке славящего Божий мир жизнелюба — позволить себе почти детскую дерзость в своем обращении к тому, что заведомо сильнее тебя:

...У, страшный бог, верни — ты взял мое!

Я отыщу управу и на бога!..

Вот он какой грозный, Русаков. Но не будем с улыбкой. Потому что стихотворение, откуда вырваны эти строки, — горькое стихотворение. И вкус этой дерзости куда как не сладок.

Может быть, с точки зрения иного верующего, в некоторых строчках не только что ересь, а и что-то на грани кощунства? Не знаю. Не сужу. И лишь в двух-трех стихотворных местах — отхожу в сторону: приобщиться к сказанному в них — просто не могу.

Кому-то может показаться, что поэт старается примерить на себя библейские одежды. Не знаю, я бы не стал сравнивать; мало ли какие атрибуты вставляют авторы в свои стихи — сейчас это чересчур легко. Что же касается непосредственно Геннадия Русакова, то сам он не слишком претендует на какие-то аналогии с Ветхим Заветом. Больше в русаковских стихах проглядывает другое: простое, русское, с мужицким юмором, даже санчо-пансовское, пожалуй.

Научи меня, боже, глядеть на деревья без боли.

Я держусь за веревку, что кто-то мне скинул с небес —

то ли по недогляду, с хозяйством замаялся, то ли

некий знак ободренья... Да я б все равно не полез...

Точно, не полез бы. Не по-нашему это. Нам бы попроще...

Боже птиц и зверей, погляди на меня!

Я в Горах, чуть левей под тобой.

Я стою посредине огромного дня

на траве, от накрапов рябой.

Ты слегка наклонись и меня разглядишь:

я недаром на цыпочки встал.

А поскольку я сер, как амбарная мышь,

я тряпицу на шест намотал...

Ну вот такие мы... богоискатели. Не я попытаюсь подняться, а Ты ко мне наклонись. А уж я-то ради этого расстараюсь — стихами. Ты же — услышь только, услышь, что есть такойДобчинский(Русаков, Цивунин, имярек — не важно):

...Ничего мне не надо — ни благ, ни наград.

Просто глянь и кивни головой.

Просто глянь на меня и на мой вертоград,

на счастливый, на мокрый, живой...

Полушутливая, казалось бы, картинка, а ведь задумаешься, и... чего только не придет тогда в голову. Даром что в стихах Русакова — никакого “настоящего” бога нет. В них скорее“мелькают пальцы мойр...”— античных богинь судьбы. И бог этих стихов — так,условныйобраз: иногда опасный и бесчувственный, иногда забавный, словно старикан из комедийной пьесы.