Новый Мир ( № 3 2008)

Такую возможность авторскому зрению обеспечил метод, о котором говорилось выше. Конечно, структуризация такого обширнейшего собрания текстов, как русская словесность за тысячу лет, возможна с разных точек зрения. И методика может быть разной, в частности можно идти от смены стилей, можно — еще от чего-то, и картина, если исследователь не лукав и проявляет добросовестность, выстроится вполне убедительная. Только картина эта будет не особенно глубока, в ней будет отсутствовать что-то важное, связывающее все пласты российской истории, литературы, да и культуры в целом. В данном случае найденный способ трактовки “метаморфоз” отечественной литературы предполагает как раз глубину и обнаруживает неочевидные, но, бесспорно, существующие связи между далекими вроде бы историческими эпизодами, артефактами и т. д.

Важно ли это? Думается, важно. Интерес книги если не для широкого читателя, то хотя бы для любого культурно ангажированного человека как раз и заключается в новом отношении к известным текстам и фактам истории. Безусловно, ценность этой книги для научного сообщества тоже высока, но, коль скоро она выходит в известном и даже модном издательстве, книга должна “работать” и в среде непрофессионалов. А для непрофессионала, живущего в разодранном на мелкие осколки мире, эта литературоцентричная метаистория крайне существенна. Целостность подхода позволяет собрать крохи и осколки знаний, броуновским образом петляющие в мозгах современного человека, в некий род стройности.

Предложенный метод, что вполне естественно, автоматически предполагает междисциплинарный характер этой работы. Во время чтения нередко ловишь себя на том, что автор удаляется от анализа собственно текстов очень далеко, и перед тобой уже не филологический труд, а, к примеру, историческое исследование или культурологический трактат. Как пишет автор предисловия В. М. Маркович: “То, что составляет содержание ее книги, в целом представляет собой нечто большее, чем литературоведение. Культурологическое исследование иногда приобретает антропологический смысл, а порой прямо переходит в философствование. Но литературоведению точно найдено место в этом междисциплинарном пространстве. Литературоведение берет свое прежде всего в моменты прямого обращения к отдельным художественным текстам. В такие моменты анализ возвращает исследование в дисциплинарные границы, потому что в такие моменты он имеет дело с художественной целостностью и должен соответствовать ее природе”.