Новый Мир ( № 5 2003)

...................................

И витязь чрез бездну пустую

зарницей стремится с высот.

Он белу красу молодую

от гадкого чуда спасет.

...................................

Он бьет точно в яблочко, в завязь,

где — смерти иглою прижат —

убогим червем извиваюсь

аз — недоразгаданный гад.

Вот всадник над битвою, гневен,

застыл, потрясая копьем...

Был изверг озорен, стозевен,

и жертвой была я при нем.

...................................

И точно так же, как в приведенных примерах в пространстве одного стиха разные персонажи-лица соединяются в синкретичное целое единой авторской речи, внешне разностильные, пестрые части книги образуют странное, химерическое, но законное единство “Гиппогрифа” в пространстве авторской идеи о поэтике контрастов, представляя urbi et orbi книгу-свод разнообразных, едва ли не всевозможных форм (отчасти тем самым продуцируемого) некоего стиля, собрание его поэтических образцов и канонов — в созданной московским поэтом Дмитрием Полищуком хрестоматии нового барокко.

Павел БЕЛИЦКИЙ.

 

Чудесная несвобода

Станислав Лем. Библиотека XXI века. Перевод с польского. М., ООО “Издательство АСТ”, 2002, 603 стр. (“Philosophy”).

Книга состоит из шести разделов: “Абсолютная пустота” (19711) — рецензии на несуществующие книги, “Мнимая величина” (1973) — предисловия к несуществующим книгам, “Голем XIV” (1981) — собрание материалов, посвященных попыткам контакта с суперкомпьютером (надо ли говорить, что такой компьютер никогда не был создан), “Провокация” (1984), “Библиотека XXI века” (1986) — рецензии на книги, которые не существуют либо только будут написаны в конце XXI столетия. Последний раздел — “Записки всемогущего” (1963) — текст, написанный от лица самодостаточного искусственного разума. Это произведение может трактоваться как вполне традиционная фантастика, но по проблематике примыкает к другим разделам книги, и включение его в издание составителем К. Душенко кажется вполне оправданным.

Проблема контакта с иным сознанием занимала Лема на протяжении всего его творческого пути. Он строил модели сознания и поверял их жестким анализом. Моделями могли быть и инопланетный разум, и мыслящие машины, и Создатель, и человек. При всем разнообразии форм внешнего разума познающий оставался одним и тем же. Варьируя образы иного разума, рассматривая его с разных сторон в разных его проявлениях, Лем фактически снова и снова исследует разум собственный, который является испытательным полигоном контакта. И потому во многом проблема Станислава Лема — это проблема самопознания человека.