Новый Мир ( № 6 2000)

И лепестки петуньи и герани

Теперь важнее выстраданных мнений

И женских непосредственных признаний;

Подруга не заменит мне, пожалуй,

Ветвей распластанной на небе ивы

Или пионов, цвет их нежно-алый

О бедствиях напомнит мне, счастливой,

И убедит в возможности возврата

Внезапно отодвинутого счастья,

Но там, где вечная цветет рассада

И нет нужды в сочувственном участье,

Я не хотела бы, чтоб только корни

И муравьи мне были братья, сестры, —

Твою бы тень искала я упорно

С надсадой здешней, ожиданьем острым!

 

 

* *

*

Это “а” — окончание в имени вашем мужском,

Саша, Миша, Сережа, Алеша и Митя,

Видно, воспринимается лишней висюлькой, ростком

Мягким, лиственным, гибким, смешным — посмотрите,

На березах такой, на акациях и тополях,

И смущает значением формы слависта,

Разобравшегося в наших флексиях и падежах,

Изучившего Щербу старательно и Бенвениста,

И наводит на мысль о характере женском души,

Что-то нежное в имени есть незнакомом,

Что-то снежное, мягко залегшее в милой глуши,

Притягательной чудным отличьем от дома.

Будто вы в самом деле участливы так и чутки,

Что относитесь к женщине, словно к ребенку.

На морском берегу наблюдаю я из-под руки

За семейством: ее в простыню, как в пеленку,

Он заботливо кутает и растирает живот,

Спину мокрую и натирает их мазью

От палящего солнца: расслабишься здесь — и сожжет,

Мы в далеком Египте — не чувствуешь разве?

И, песок отряхнув, деловито глядит ей в глаза.

Как зовут тебя — Ваня? А лучше бы — Петя.

Седоватый блондин. Кто-то сзади его отозвал:

“Вальтер, Вальтер!” — донес мне услужливо ветер.

* *

*

Я полюбила жизнь в конце концов.

Какой понадобился долгий путь!

И странно: ни деревьев и цветов

Явление, ни моря шум, вздохнуть

Счастливо заставлявшие не раз,

Не привели к устойчивой любви.

Тоски и страха, кажется, запас,

Как в море волн, куда ни поплыви,

Неисчерпаем был. Так что ж теперь

Мне нравится на скользкой колее

Уже наклонной и ввиду потерь,

Пригнувших и приблизивших к земле?

Смешно признаться: душ, дезодорант,

Стиральная машина, телефон

Мобильный, принтер и официант

С салфетками, его приличный тон...

Я чувствую улыбку, например,

Невольную на собственных устах,

Когда включают кондиционер:

Метафизический он гонит страх,

А счастье — шестикрылый серафим —

Его наращивает и живет

В сотрудничестве деятельном с ним,

Дуэт знакомый — скрипка и фагот.

И пусть невытравима эта смесь

Боязни и надежды, но кольцо

Из меди на дубовой двери здесь

Заметь, пожалуйста, приблизь лицо.

И, всматриваясь с мышью под рукой

В осмысленно мигающий экран ,

Ты разминешься с вяжущей тоской,

Бессмертной — Эдварда, смертельной — Глан.