Новый Мир ( № 6 2005)

Тогда отец сказал: „Что съел кто-нибудь из вас, это нехорошо; но не в том беда. Беда в том, что в сливах есть косточки, и если кто не умеет их есть и проглотит косточку, то через день умрет. Я этого боюсь”.

Ваня побледнел и сказал: „Нет, я косточку бросил за окошко”.

И все засмеялись, а Ваня заплакал”.

Неужели во второй половине XIX века сливы были в России такой уж редкостью? Значит, были.

“Косточка” входит в корпус “Первой русской книги для чтения”. Едва завершив “Войну и мир”, Толстой назвал ее “многословной дребеденью”. Сильно сказано. Даже суровый Тургенев был милосердней. Рассказы из “Азбуки” и “Русских книг для чтения” при желании тоже, конечно, можно назвать дребеденью, но уж никак не многословной. Полярная “Войне и миру” эстетика. Искусно сделанные, при нарочитой бедности изобразительных средств, тексты.

“Война и мир” — глобальное название: про “все”. Синявский: “Сразу вся война и весь мир!” “Азбука” и “Русские книги для чтения” выглядят не в пример скромнее. Однако только на первый взгляд. Что такое “азбука”? Тоже “всё” — от самого начала до самого конца, аз и я, альфа и омега без изъятья. Что такое “Русские книги для чтения”? Вся русская литература. Прочие сочинения, не входящие в “Русские книги для чтения”, уже как бы и не русские книги, и не книги, и не для чтения, а не поймешь, для чего, они, по определению, немедленно маргинализируются. Уж если “Война и мир” теперь дребедень, то они тем паче. Все русские дети — Иван царский сын и Иван крестьянский сын — будут теперь читать только эти (хорошие, правильные) книги, и в результате на них возрастут новые поколения, новый, воспитанный на единых (толстовских) ценностях русский народ, не в пример лучше прежнего, этих книжек не читавшего.

Хотел создать новый народ. В одиночку. Проект, рядом с которым “Война и мир” и впрямь представляется дребеденью. Кому еще это тогда могло прийти в голову? Разве что бомбистам. Но их проект много, много скромней. Толстой как некий демиург создает мир в одиночку, создает одним только словом. А они что? Бегают толпой, суетятся, швыряются динамитом. Никакого сравнения. Кого можно поставить рядом с ним?! Определенно никого!

“Косточка”, эта, по авторскому определению,

быль,с известными оговорками может репрезентировать весь корпус детских толстовских текстов. Писатель не учит детей морали декларативно и впрямую — он рассказывает простую историю, которая сама по себе должна научить: научить соблюдать родительские запреты, обуздывать преступные желания, говорить правду.