Новый Мир ( № 6 2005)

Все же я посоветовала бы читать сборник не с финального залпа, а по порядку, начав с отрывков из автобиографической книги “Хроника времен, потраченных впустую”, удовлетворив любопытство его воспоминаниями о работе в Москве 30-х годов корреспондентом от “Гардиан” (повторяю, Мэггеридж и тогда “все понимал” — и про голодомор, и про ложь сталинизма) и обратив особое внимание на памфлет “Страсти св. Изерли” — исчерпывающий, как разбор полетов, рассказ о том, как творится идеологически небескорыстный медийный миф; этот разбор я бы рекомендовала держать в памяти в качестве безотказного фильтра, через который следует пропускать извергаемую на нас массовую информацию. Добавлю, что Мэггеридж — превосходный рассказчик, и с английским юмором у него тоже полный порядок.

О более полной версии сочинений Мэггериджа остается только мечтать.

 

Рэй Брэдбери. Из праха восставшие. Семейные воспоминания. [Перевод с английского Михаила Пчелинцева]. М., “Эксмо”; СПб., “Домино”, 2004, 192 стр.

Брэдбери давно был любим мною не только как автор социальных антиутопий (из них написанная в достопамятном 1953 году “451о по Фаренгейту”, помнится, воодушевляла несвойственным этому жанру благополучным концом), не только как сочинитель ностальгирующих по детству поэм в прозе (“Вино из одуванчиков”), но и как выдумщик прелестных страшилок в духе фэнтези, тренирующих, по мнению автора, психику — детскую и взрослую. Каковые советская издательская политика, естественно, отцеживала (теперь все это, кажется, уже переведено), и я, со своим робким английским, не считала за труд читать в оригинале про то, как, например, некто вступил в войну со своим скелетом и в конце концов избавился от него, превратившись, увы, в студенистую медузу. Или как грудной младенец умудрился, не покидая колыбельки, отправить на тот свет своих родителей.

Книжка о симпатичной нечисти, складывавшаяся с 1945 по 2000 год (в нее вошли главами-эпизодами и старые рассказы — например, о крылатом дядюшке Эйнаре), — она того же сорта. Брэдбери в ней почти примирил меня с Хэллоуином — детские воспоминания о котором и помогли ему возвести на американской равнине одинокий Дом, полный духов и привидений всемирно-исторического извода. А подкидыш Том, оставленный в корзине у двери Дома “с томиком Шекспира под ногами и „Падением дома Эшеров”2 вместо подушки”, — это, конечно, сам автор.