Новый Мир ( № 9 2005)

Владимир Бондаренко.Мой “бест”иарий. — “День литературы”, 2005, № 6, июнь.

“Конечно, реалии жизни Сергей Шаргунов смело и широко берет из собственного опыта, ничего не придумывая и не приукрашивая. Чувствует, что новая реальность для литературы будет ценнее и звучнее любой виртуальной придумки, любой постмодернистской фантазии. Очевидно, это и есть тот самый „новый реализм”, о котором заговорили задолго до его появления в литературе. „Новый реализм” с новыми реалиями и быта, и бытия. По-настоящему „новый реализм” и появился с поколением нынешних молодых. До них еще господствовала советская и постсоветская разрушающаяся действительность. Разрушающаяся тотально, становящаяся, как признал в конце концов Путин, „крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века”. Страшно было не крушение уже изрядно подгнившей идеологии, а крушение самой реальности жизни. И быта, и бытия. От сожженных элеваторов до взрывающихся электрических подстанций. От крушения института семьи до крушения любой системы моральных ценностей. Это крушение жизни всерьез в литературе так и не зафиксировано. Но новыми по-настоящему молодыми писателями уже начинает прощупываться новая реальность России”.

Cм. также:Сергей Шаргунов,“Ре-во-лю-ция!” — “День литературы”, 2005, № 1, январь

.

См. также:Сергей Шаргунов,

“Как меня зовут?” — “Новый мир”, 2005, № 5.

Владимир Бондаренко.Славянский подвой к тюркскому дичку. — “Литературная Россия”, 2005, № 21, 27 мая.

“Впрочем, и я сам был в свои юношеские годы таким же, как Равиль Бухараев, яблоком, привязанным к ветке. Еще не обретя почву, но уже погрузившись в изысканную книжность посреди букинистических лавок Петербурга. И когда в 1977 году я написал в „Литературной России”, в которой тогда работал, первую рецензию на первую тоненькую, вышедшую в Казани книжку Равиля, в ней я тоже восхищался этими книжными прикосновениями молодого поэта к незнаемому еще и только открываемому миру великой поэзии ХХ века. С тех пор изменились и он, и я, и вот спустя почти тридцать лет я пишу уже о подлинном возвышенном, но трагичном мире поэзии своего давнего друга, занесенного ныне судьбой в вечно прохладный и холодноватый Лондон”.

Леонид Бородин.Справа — гора Казбек. Рассказ. — “Москва”, 2005, № 5.