'Новый русский' и американка

Наконец, дверь открылась, и - о ужас! о чудо! о невероятность! - он, высокий русский блондин предстал передо мной... абсолютно голый... Его глаза мгновенно приобрели зверское, пугающее выражение - это он так изумился... И стал оправдываться, почему-то подталкивая меня к выходу.

Я не знаю русского языка, но легко поняла, о чем он, потому что его жесты говорили красноречивее слов: мол, не ожидал... мол, думал, приятель...

- О! - улыбнулась я лучезарно. - Не надо оправданий! Вы поступили вчера неподражаемо, когда явились перед публикой голым. Вы были великолепны, уверяю вас!

Он, как ни странно, отчасти понял, о чем я, и на ломаном английском сказал, не переставая, однако, подталкивать меня к двери:

- Извиняюсь... извиняюсь... Мне очень жаль, но...

Я рассмеялась, продемонстрировав нашу отменную американскую улыбку в шестьдесят девять зубов, и сказала:

- За что? Я бы сожалела в единственном случае, если бы вы были гомосексуалистом...

- О, нет, нет! - тотчас отрекся он, почему-то довольно стыдливо прикрыв свою могучую, кипучую, прелестно дыбистую мужскую плоть одной рукой и захохотал раскатисто, безмерно сексапильно, чуть обрызгивая меня слюной.

Теперь мы оба хохотали, глядели друг на друга и хохотали.

...Подчас близкая моя подруга, серая библиотечная мышка Оливия, задает мне вопрос:

- Ну как, как ты отдаешься мужчине? Если совсем не знаешь его? В какой момент вам обоим становится ясно, что надо действовать?

В самом деле, в какой? И как мы с этим "новым русским" почувствовали, что миг настал? Нет, не просто, а глядя друг на друга, более точно - не спуская глаз друг с друга. Между нами в те минуты уже протянулась тонкая, звонкая, певучая струна и всё натягивалась и натягивалась, и наши взгляды становились всё густей, всё насыщеннее глубинным, обвальным смыслом...

И как, почему, отчего он вдруг грубо столкнул меня в дверной проем и сказал, уже зло прищурившись:

- Пошла вон! Проваливай!

От полной растерянности я замерла на месте. Мне показалось, что ослышалась. Но он повторил:

- Уходи! Я тебя не звал! Пошла, пошла вон! - и захлопнул передо мной дверь.

Что все это значит?! Почему он поступил со мной так грубо?! Чем я ему не подошла?!

Слезы невольно навернулись мне на глаза. Я шла мимо кают по ковровому покрытию, спотыкаясь, словно по болотным кочкам. Казалось, и мои нежные, чуткие грудки стенали и плакали вместе со мной. Сама не знаю, как бы пережила этот чудовищный, незаслуженный позор, если бы мне навстречу не попался молодой, плечистый, правда, бородатый, мужчина, чем-то чуть похожий на того странного блондина, что так легко отказался от меня.

Этот мужчина тоже был блондином со светлыми глазами. Не знаю почему, но я спросила у него, приостанавливаясь:

- Русский?

- О, да, - ответил он очень приветливо, - я - Иван.

Это все, что он мог мне сообщить по-английски. Так что я и до сих пор не знаю, как, каким образом мы очутились у него в каюте. Но все остальное оказалось не так уж и некстати. Вероятно, он был спринтер и на школьных спортивных занятиях блистал в беге. А может быть, он получил навыки пожарного. Во всяком случае, все у нас с ним произошло на удивление стремительно, без малейшей запинки, словно мы совместными усилиями тушили пламя. И я лишь потом обнаружила, как пострадало мое любимое, нежное шифоновое платьице. Он поступил со мной как варвар - не стал тратить время, чтобы снять с меня хоть что-нибудь, а с себя - штаны. Вероятно, в России так принято? Но я не была в претензии, если иметь в виду конечный результат.

Правда, кое-какая прелюдия случилась. Этот русский слегка покусал мои губы, мочки ушей и пятки, прежде чем приступить к основному. И мне было приятно слышать, как колотится его сердце на моем животе. А когда он, не претендуя ни на какие условности цивилизации, попросту задрал на мне платье и рывком отдернул мои крошечные, но очень дорогие трусики, я, признаюсь, впала в совершеннейший экстаз, вообразив себя на время женщиной времен палеолита, а его - охотником за мамонтами, который возвратился в пещеру после удачного дня и захотел немедленно одарить себя радостями секса.

Что сказать ещё о постельных возможностях русского бородатого мужчины, случайно попавшегося мне на пути и взявшего меня без затей, задрав платье, до конца не сняв собственных штанов, как это делают насильники и маньяки?

Он оказался на удивление отменно работающим агрегатом, рассчитанным на большие нагрузки. Скажу больше - он поначалу не сумел надеть презерватив и готов был идти на риск, бросаться на тигра с голыми руками. Ведь он не мог знать, кто я и что. Нынче любая представительница "группы риска", а попросту проститутка, если она хоть чуть-чуть внешне съедобна, способна и одеваться, и выглядеть как классная манекенщица или принцесса средиземноморского королевства.