НОВЫЙ ВЗГЛЯД НА ИСТОРИЮ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА

«В сем словаре, — говорит он,⁴⁹— все иностранные собственные имена (династий Гинь, Ляо и Юань) исправлены и снова переложены на китайский язык иероглифами, ближайшими к подлинному (иностранному) их выговору».

⁴⁹История первых четырех ханов из дома Чингизханова переведена с китайского монахом Иакинфом. СПб., 1829 году, с VI предисловия.

Но какое же доверие мы можем иметь к этой тенденциозной переделке, когда ее результаты — и географически, и стратегически — настолько нелепы, что стыдно даже и возражать! Что бы вы ответили, например, если б кто–нибудь с перепугу вам сказал:

— Как странно! Вдруг монголы, вспомнив о своих подвигах при династии Чингис–хана, переделают свои кибитки на аэропланы и прилетят к нам, устроят и у нас во всем свете новое монгольское иго?

Вы бы, конечно, только рассмеялись, а между тем такое событие в XIII веке было еще более невозможно ввиду отсутствия аэропланов. Закончим же эту фантазию о монгольском когане Мункэ, имя которого сильно напоминает англосаксонское monach? — монах, его характеристикой в псевдолетописи «Ган–Му» под 1259 годом.

«Мункэ был степенен, решителен, говорил мало, не любил пиршеств, о себе говаривал, что он следует примеру своих предков. Он имел страсть к звериной охоте и до безумия верил волхвам и ворожеям. При каждом предприятии призывал их к себе и почти ни единого дня без них не был. Некоторые утверждают, что он умер от раны стрелою…»

«У Абул–гази, — делает Бичурин примечание к этому месту, — осада им города Ха–Яжец описана в IV части, в гл. 4–ой на стр. 479», где он губернию Сы–чуань назвал Чинукачин, вероятно Чен–ду–чан, главный в губернии город; а город Ха–чжеу назвал Чин, т. е. Чен, что на китайском языке значит город.

Да и вообще говоря, есть много признаков, что автор псевдо–монгольских летописей о Чингис–Когане и его преемниках времени «татарского ига» пользовался фантастической книгой богодарованого когана, Абул–Гази, хотя есть и варианты, особенно в именах.⁵⁰

⁵⁰

Так в родословной Чингис–Хана Тобун Мэргынь назван Деюн–Баки, Бугу–Хаташ–Бакум Катагун, Бодонь–чар–Бундечжир–Могол (Абул–гази, часть II, гл. 15 и введение к 121 году в переводе Бичурина). А далее Бай–Шенхур назван у Абул–Гази — Басн–Кир, где Кир есть греческое «Господи»; Габул–Хан назван Кабулк–Ханом, Бурдам — Бартан–Ханом, Исукай — Иессуг–Багадур, Тэмуцин — Тамучином и т. д.

А потому не может считаться необоснованным и мой взгляд на Чингис–хана и его приемников в период «монгольского ига на Руси», как на призраки из пустыни Гоби, или как на отражение в миражах этой пустыни подвигов крестоносцев, действительно совершавшихся в то же самое время на противоположной стороне Азиатского континента в Сирии, Палестине, Малой Азии, Месопотамии и во всех тех странах, в которых было татрское (а не татарское!) иго.

Ведь все рассказы о нашествиях монголов на восточную Европу действительно похожи на смутное эхо крестовых походов. Сама ономастика достаточно указывает на это.