Нож

– Я подожду.

– На толчке – это значит: я сру. – Эйстейн подтвердил свои слова, напрягая мышцы живота и выдувая воздух из легких с двумя громкими долгими стонами. – Помоги пока в баре, я сейчас приду.

– Просунь ключи под дверь. Давай, Эйкеланн, я хочу домой.

– Из меня еще только наполовину вышла гигантская сарделька, шеф, может, речь даже идет о мировом рекорде, и что же мне теперь, рубить ее пополам?

– Своим мерзким юмором делись с себе подобными, Эйкеланн. Мне нужны ключи.

– Хорошо, хорошо, дай мне шестьдесят секунд.

Наступила тишина.

Эйстейну было интересно, сколько еще времени он сможет тянуть. Отсрочка – это все, разве сама наша жизнь по большому счету не отсрочка?

Медленно досчитав до двадцати и не найдя лучшей отговорки, чем те десять неудачных, которые он придумал раньше, Эйстейн спустил воду, открыл дверь и вышел в бар.

Рингдал как раз протягивал гостю бокал вина. Он взял кредитку и повернулся к Эйстейну. Тот стоял, засунув руки в карманы, и пытался придать своему лицу выражение растерянности и отчаяния. А это было довольно близко к тем чувствам, что он испытывал в действительности.

– Черт побери, они же были здесь! – заорал он, перекрикивая музыку и гул голосов. – Наверное, я их куда-то выложил!

Эйстейн увидел, как Рингдал склонил голову набок и принялся разглядывать его, словно он был произведением абстрактного искусства или уродцем в кунсткамере.

– Что происходит, Эйкеланн? – Скорее все-таки второе.

– А? Что?

Глаза Рингдала сузились.

– Я желаю знать, что происходит, – четко произнес он. Тихо, почти шепотом, но его слова будто ножом прорезали стоящий в баре шум.

Эйстейн тяжело вздохнул и решил сдаться. Он никогда не понимал людей, которые сначала долго позволяли себя пытать, а потом, не выдержав, рассказывали правду. Лучше уж сразу признать свое поражение.

– Ладно, шеф. Дело в том…

– Эйстейн!

Нет, это сказала не девушка-барменша, которая наконец-то выучила его имя. Его окликнули от двери, и на этот раз вошедший двигался не как в лесу под кронами деревьев, а на голову возвышался над посетителями, будто плыл по людскому морю.

– Эйстейн, вот ты где! – повторил Харри, как-то дико улыбаясь. И поскольку Эйстейн никогда раньше не видел на лице Харри такой улыбки, это зрелище слегка испугало его. – Ну что, дружище, поздравляю! Поздравляю от всей души!

Другие гости повернулись к Харри, некоторые посмотрели на Эйстейна. Харри добрался до бара и крепко обнял друга, прижал его к себе одной рукой, положив ее на спину Эйстейна между лопатками и копчиком. Его рука скользнула ниже и подобралась к самой ягодице. После чего Харри отпустил его и выпрямился. Кто-то запел. А кто-то, скорее всего новенькая барменша, выключил музыку. К хору присоединились и другие:

– С днем рожденья тебя…

«Час от часу не легче, – подумал Эйстейн, который терпеть не мог всяких поздравлений и объятий. – Только не это, лучше уж старомодная дыба и вырывание ногтей».

Но было уже слишком поздно, даже Рингдал неохотно присоединился к пению, захотел показать себя с самой лучшей стороны сейчас, когда все взгляды были направлены на них. Эйстейн обнажил гнилые зубы в кривой улыбке, его щеки и уши горели от смущения, но, увидев это, поющие только засмеялись и заорали еще громче. Песня закончилась тем, что все подняли бокалы и повернулись в сторону Эйстейна, а Харри хорошенько наподдал ему по заднице. И только ощутив, как что-то острое касается ягодицы, он понял, для чего Харри обнимал его в первый раз.

Снова раздалась музыка, Рингдал повернулся к Эйстейну и протянул ему руку:

– Поздравляю, Эйкеланн. Почему ты не сказал, что просишь выходной из-за дня рождения?

– Ну… Я не знаю… – Эйстейн пожал плечами. – Я человек скромный.

– Правда? – спросил Рингдал. Казалось, он действительно удивлен.

– Слушай, – сказал Эйстейн, – я вспомнил, куда положил твои ключи. – Он жестом фокусника засунул руку в задний карман брюк. – Вот, пожалуйста. – И протянул шефу связку.

Рингдал недоверчиво посмотрел на Эйстейна, перевел взгляд на Харри. Потом он взял ключи.

– Ладно, ребята, хорошего вечера. – И направился к выходу.

– Черт бы тебя побрал, Харри! – фыркнул Эйстейн, когда они оба стояли и провожали Рингдала взглядом. – Во что ты меня втравил!

– Прости, – сказал Харри. – Один маленький вопрос. Что делал Рингдал после того, как Бьёрн забрал меня отсюда в ночь убийства?

– Что он делал? – Эйстейн задумался, засунув палец в ухо, как будто ответ находился там. – Он сразу же уехал домой. Да, точно, кровь из носа у него так и хлестала. Рингдал еще говорил, что никак не мог ее остановить.

Эйстейн почувствовал, как его щеки коснулось что-то мягкое. Он повернулся и увидел новенькую барменшу. Ее губы были вытянуты в трубочку.

– Поздравляю, Эйвинд. Надо же, никогда бы не подумала, что ты Овен.

– Ну, знаешь, как говорят, – улыбнулся Харри, опуская руку на плечо Эйстейна, – сверху как лев, снизу как баран.

– О чем это твой друг толкует? – изумилась девушка, глядя, как Харри устремился к выходу следом за Рингдалом.