Нравственно-правовые критерии уголовно-процессуальной деятельности следователей

Вопрос о роли этических начал в деятельности следователя актуализируется в силу ряда особенностей его общения с лицами, вовлекаемыми в производство по уголовному делу, на разных этапах предварительного расследования. Прежде всего это специфичность поводов в общении следователя с обвиняемым, подозреваемым, свидетелем, потерпевшим и другими лицами. В большинстве случаев повод – это совершенное или готовящееся преступление, в связи с чем в основу общения следователя с лицами, его совершившими, изначально заложен конфронтационный характер, где цели общения чаще всего не совпадают, ибо по-разному понимаются участниками уголовного процесса. Отрицательный эмоциональный фон накладывает отпечаток на всю структуру общения следователя с данными лицами при расследовании преступления, поэтому помимо возрастающих требований к уровню профессионального мастерства следователя первостепенное значение приобретают такие сугубо нравственные качества его личности, как гуманность, справедливость, долг, совесть и т. д.

Понимание процесса расследования уголовного дела как процесса борьбы обусловливает проникновение в следственную тактику приемов, в основе которых лежат положения, используемые общей теорией борьбы (агонологией и праксеологией). При этом не учитывается, что общая теория борьбы разрабатывает свои положения без учетов мотивов деятельности и наступающих при этом последствий. Совершенно очевидно, что в сфере уголовно-процессуальной деятельности это может причинить невосполнимый вред. Следователь должен отчетливо осознавать необходимость борьбы с преступностью, а не с лицом, обвиняемым (подозреваемым) в его совершении, эти понятия подменять нельзя.

Считается, что привлечение в уголовно-процессуальные отношения методов конфронтации, борьбы аморально, а в некоторых случаях – наказуемо. Не могут быть нравственно оправданны такого рода приемы, как «введение противоборствующей стороны в заблуждение», «раздробление сил и средств противодействующей стороны», «разжигание конфликта между соучастниками преступления», предупреждение «об угрозе совершения нежелательных для обвиняемого действий», «использование элементов внезапности и неизвестных противодействующей стороне методов и средств», «воздействие на нравственную и эмоциональную сферу подследственного, вызывающая невыгодный для него эффект» и др.[240]

Думается, что с такой позицией можно согласиться, но с некоторыми оговорками. Действительно, продуцировать, разжигать конфронтацию с участниками процесса следователь не должен не только в силу этических причин, но и прежде всего исходя из практических целей достижения истины по делу. Спокойные деловые отношения с обвиняемым (подозреваемым) рациональны и чаще всего экономны в плане психофизических нагрузок. Завоевать доверие и уважение таких лиц с целью осознания ими содеянного, раскаяния и дачи правдивых показаний – главная цель следователя. А если такая тактика не дает результатов, если обвиняемый агрессивен и лжив, упорно настаивает на многократно опровергнутой версии события преступления, если сроки предварительного расследования уже на исходе, то как поступать следователю при таких обстоятельствах? Представляется, что для определения допустимости применения при производстве следственных действий тех или иных тактических приемов, речь о которых шла выше, возникает необходимость решения с позиций нравственности вопроса о соотношении целей расследования и средств их достижения.

Сложность нравственных отношений следователя с участниками уголовного процесса обусловлена также множественностью целей общения, их соподчиненностью и иерархичностью. Эти качества предварительного расследования тоже накладывают особый отпечаток на этический фон общения, определяют высочайшую нравственную ответственность следователя как его инициатора.