Нравственные основы норм уголовного права о преступлениях против личности

Данная тенденция характерна также для большинства стран Западной и Восточной Европы. Леденящие сердце факты детоубийств нередко становятся объектом пристального внимания средств массовой информации. Так, в апреле 2006 г. в немецком городе Франкфурт-на-Одере началось слушание самого громкого за всю послевоенную историю Германии дела об убийстве 40-летней Сабиной X. девятерых своих новорожденных детей. Она убивала их с 1988 по 2004 г. и хоронила в цветочных горшках во дворе своего дома. Останки детей были найдены в июле 2005 г. после заявления соседки обвиняемой, которая, убирая мусор, нашла человеческие кости.

И подобные преступления в Германии не редкость. Также в апреле 2006 г. в общественном туалете Магдебурга был найден труп новорожденной девочки, а на ленту конвейера пункта переработки утиля в Гетерсло неожиданно попал труп новорожденного мальчика. В Австрии в начале 2006 г. задержаны родители трех из четырех детей, чьи тела были замурованы в ведра с цементом или обнаружены в морозильных камерах.[242]

Для состава преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, не имеет значения, когда возник умысел на совершение убийства новорожденного ребенка. На наш взгляд, это неверно. Изучение судебной практики по делам о детоубийстве показывает, что в подавляющем большинстве случаев преступление совершается преднамеренно, виновная заранее планирует избавиться от ребенка и с этой целью скрывает беременность и не обращается за врачебной помощью.

Уголовный же кодекс РФ, говоря об убийстве матерью новорожденного ребенка «во время или сразу же после родов», не указывает никаких дополнительных характеристик субъекта преступления. Таким образом, совершение матерью убийства новорожденного ребенка во время или сразу же после родов квалифицируется по ст. 106 УК РФ вне зависимости от ее психического состояния.

Не отрицая необходимости выделения данного состава преступления в качестве привилегированного (непосредственно во время родов и сразу после них женщина может испытать труднопереносимые физические и психические страдания, в результате которых возможно убийство новорожденного), мы тем не менее считаем, что если умысел на совершение убийства новорожденного возник у матери заранее, а не внезапно в момент родов, то и общественная опасность данного деяния возрастает, что требует установления более строгих санкции. Целесообразно дополнить ст. 106 УК РФ частью 2, предусмотрев в рамках привилегированного состава повышенную уголовную ответственность за детоубийство с заранее обдуманным умыслом.

Это обстоятельство учтено в УК Голландии, который разграничивает убийство матерью новорожденного ребенка при наличии умысла на убийство, возникшего в момент родов или сразу же после них, и убийство с умыслом, сформировавшимся до родов. Наказание составляет, соответственно, до 6 и до 9 лет тюремного заключения.

Вызывает недоумение и возраст уголовной ответственности, установленный для матерей-детоубийц, – 16 лет. А ведь фактически может родить и девочка в возрасте 12–13 лет. Мы не ратуем за снижение общего возраста уголовной ответственности, но в то же время считаем, что уголовная ответственность за детоубийство должна наступать не с 16 лет, а с 14 лет, как и за простое убийство.

Субъектом детоубийства может быть только мать новорожденного ребенка. А. Н. Красиков справедливо обратил внимание на необходимость терминологического уточнения диспозиции ст. 106 УК РФ, путем использования термина «роженица» и «родильница» в связи с тем, что женщина может просто вынашивать в своем организме чужого ребенка, не являясь фактически его матерью.[243]

Часть 4 ст. 51 Семейного кодекса РФ применяет термин «суррогатная мать», понимая под ним женщину, которой имплантирован эмбрион другой женщины в целях его вынашивания.[244] Если суррогатная мать отказывается передать ребенка генетическим родителям, ее могут записать в качестве матери рожденного ею ребенка, т. е. предпочтение отдается суррогатной матери, что вряд ли следует признать нравственным. Тем не менее в организме женщины, которая вынашивала и родила чужого ребенка, происходят те же физиологические процессы, которые происходят в организме женщины, выносившей и родившей своего ребенка, а следовательно, она также может быть субъектом анализируемого состава преступления. В отличие, например, от генетической матери, которой ребенок был отдан с согласия суррогатной матери и впоследствии ею был убит.

Неточность терминологии вызывает и другую проблему. Н. Г. Иванов обоснованно указывает на необходимость различать фактическое и юридическое материнство, ведь юридически женщина становится матерью с момента юридического закрепления рождения ребенка органами записи актов гражданского состояния (ч. 1 ст. 48 Семейного кодекса РФ), а фактически – с момента рождения.[245] В данной ситуации нормы Семейного кодекса РФ являются бланкетными при определении материнства. Формально женщина не является субъектом преступления в случае убийства своего ребенка во время родов, т. е. до записи ее в качестве матери.