«Нулевая война»: англо-американское противостояние 1812–1815 гг.

Однако очень часто в эту игру вступали члены Адмиралтейства и политики. В 1747 году командовать 60-пушечным «Дифайнсом», к Энсону в Западную Эскадру, специально созданную для перехвата французских конвоев из Вест-Индии и в Вест-Индию, был назначен Томас Гренвилл, а протекцию в этом оказал его брат Джордж, который был честолюбивым молодым политиком и членом Адмиралтейства, правда обременённым большими карточными долгами. Томас был назначен кэптеном «Дифайнса» именно в предвкушении призовых, которые позволяли его брату расплатиться с долгами. Нужно сказать, что это было совершенно рядовой сделкой для тогдашнего времени. Так поступали все, или практически все. Именно против этого стал бороться Энсон после прихода в Адмиралтейство, но как он ни старался изменить положение дел, все же сам был продуктом той системы, которую пытался сломать. Очень показателен боевой эпизод на Западных Подходах в 1758 году, когда крейсировавшие у Уэссана кэптены Роберт Дигби и Чарльз Проби обнаружили французский конвой из восьми больших транспортных судов под эскортом одного 74-пушечника. Англичане атаковали военный корабль противника, и он бежал с поля боя.

Корабли Royal Navy, проигнорировав торговые суда противника, отправились в преследование за французом, которое длилось пять дней. Все же неприятелю удалось уйти. Реакция Энсона была очень интересной, он писал: «Кэптены, безусловно, поддержали честь Королевского Флота, и поступили, как офицеры этого флота абсолютно верно. Однако для пользы дела было бы не менее важно захватить торговцев, если это было возможным и служило на пользу общественному благу

».

Возвращаясь к коррупции в призовых судах — мало было взять приз. Иногда захвативший его мог остаться ни с чем. В пример можно привести того же самого Энсона, который в своем знаменитом вояже взял ценностей на 242 тысячи фунтов стерлингов. Тем не менее, он решил исключить из раздела добычи матросов и офицеров с погибших «Глостера» и «Трайала», на том основании, что главные призы захватил «Центурион». Однако те резонно возражали, что без их участия захват «Нуэстра Сеньора де Ковадонга» и других призов был вряд ли возможен. Сначала суд принял их сторону, но вскоре под давлением Адмиралтейства, их доля была уменьшена, на всех выделили 500 фунтов, вместо положенных по справедливости 6000 фунтов. Сам Энсон получил 91 тысячу фунтов стерлингов, для сравнения — его зарплата за четырехлетнее плавание составила 719 фунтов стерлингов, а матросы «Центуриона» — по 300 фунтов, что сравнимо с их зарплатой за 20 лет.

Кэптен Джон Холмс, предъявивший призы на ямайский призовой суд, потом писал, что «…был просто обобран колониальными чиновниками, которые оценили отличные корабли по цене дров», и подозревал в этом судью, который, несомненно, состоял в сговоре с местными коммерсантами. Но происходили и более возмутительные случаи. Весной 1759 года английский корабль «Амазон» захватил недалеко у Барбадоса три торговых французских брига, которые были приведены на призовой суд колонии. Цены, назначенные барбадосским судьей, показались кэптену просто оскорбительными и он… отвел корабли с товарами во французскую колонию Антигуа, где отдал их за выкуп, в два раза превышавший деньги, которые назначил призовой суд. Резюмируя, можно сказать вполне очевидную вещь: захват приза еще совершенно не гарантировал, что деньги у тебя в кармане. Надо было пройти множество препон, иногда даже отдать значительную часть захваченного, чтобы получить свои, казалось бы, законные деньги.

Зал заседаний британского Адмиралтейства, 1810 г.