Нулевой пациент. Нестрашная история самых страшных болезней в мире

Белокожим жителям города было запрещено заходить на карантинную территорию, потому что предполагалось (безосновательно), что лишь китайцы были виновны в распространении инфекции и подвержены ей. И все из-за одного-единственного неподтвержденного случая заражения. Это было не просто беспрецедентное и невежественное злоупотребление властными полномочиями – в итоге оно оказалось еще и бесполезным. В конце концов, крыс веревками не остановишь. Хуже того, ученым еще с 1897 года было известно, что чуму переносят блохи и крысы, и все же власти Сан-Франциско сочли, что скверные условия, в которых жили обитатели Чайна-тауна, были достаточно весомой причиной, чтобы изолировать все население этого района из-за одного-единственного случая заражения чумой.

Расизм по отношению к китайцам, обусловивший решение закрыть весь Чайна-таун на карантин, укоренился в Калифорнии гораздо раньше. В 1870 году главный санитарный врач Сан-Франциско назвал китайцев «морально прокаженными», чем подкрепил мнение о том, что Чайна-таун был рассадником болезней и заразы. Но жившие там китайцы фактически не имели шансов поселиться в другом месте, учитывая какую высокую цену за аренду запрашивали домовладельцы (в том числе и мэр города Джеймс Фелан). К тому же, как только китайцы-съемщики заселялись в новое жилье, заботы о ремонте ложились на их плечи. Из-за непомерной арендной платы и дорогостоящего хозяйственного обслуживания жильцам приходилось ютиться в тесноте, деля расходы между собой. Канализация, обеспечивающая нужды этого района, тоже пребывала в плачевном состоянии. В представлении обывателей, и сами китайцы стали, благодаря этим слухам, настоящим воплощением скверны. Мэр Фелан называл китайских эмигрантов «хмурыми… рабами пристрастия к опиуму… шантажистами и убийцами» и утверждал, что они «плодят болезни». Учитывая столь открытую ненависть и страх, неудивительно, что были введены именно такие карантинные меры.

Между тем ученые взялись за дело. В то время, чтобы проверить кого-либо или что-либо на заражение чумой, проще всего было взять образцы бактерий из бубона, ввести их в организм здорового животного и посмотреть, вызовет ли это болезнь и гибель, а затем провести тест на наличие чумной палочки. Эти шаги были выработаны на основе постулатов Коха, который позже получил Нобелевскую премию и в чьей лаборатории учился начальник городской карантинной службы Киньюн. Келлог – местный бактериолог – взял жидкость из бубонов Вонга и ввел ее лабораторной крысе, двум морским свинкам и обезьяне из лаборатории Киньюна. Оставалось только ждать.

Жители Чайна-тауна готовят еду во время карантина, введенного в связи со вспышкой бубонной чумы. Сан-Франциско, 1900–1904 гг.

Тем временем среди жителей Чайнатауна росло недовольство тем, что район, не спросив их мнения, отрезали от остальной части Сан-Франциско, из-за чего многие его обитатели остались без работы. (Одним из непредвиденных последствий стало недовольство зажиточных горожан, которые, судя по всему, крайне возмутились, узнав, что их горничные, прачки и кухарки внезапно лишились возможности приходить на рабочие места.)

Улицы наполнились дымом серосодержащих фумигантов, призванных очистить Чайна-таун от заразы. Землю, сточные канавы, подвалы и здания обрабатывали хлорной известью – отбеливающим веществом, оставлявшим характерные белые разводы и резкий запах. Киньюн стал объектом насмешек, а пресса окрестила все предписанные им меры сущим фарсом. Одна газета – San Francisco Call – именовала происходящее «фальшивой чумой», а в издании San Francisco Bulletin было опубликовано следующее стихотворение:

 Любой слыхал про страшного микроба,Что не щадит ничто и никого,Что всех нас с вами доведет до гроба,Как погубил китайца одного.  Вот только крысы живы и здоровы,И аппетит у них весьма неплох.А оправдаться власти не готовыЗа учиненный зря переполох. 

К девятому марта – спустя два дня после того, как животным ввели образцы, взятые из тела Вонга, – все они оставались живы и здоровы. За это время чумой больше никто не заразился. Десятого марта карантин отменили, веревки убрали, и жители Сан-Франциско вздохнули с облегчением и вернулись к привычным делам.

Передышка продлилась всего один день.

Одиннадцатого марта одна из крыс и две морских свинки Киньюна умерли от чумы. Тринадцатого числа скончалась и обезьяна.