Нулевой пациент. Нестрашная история самых страшных болезней в мире

Почесуха овец (скрепи) известна людям еще с 1732 года. Временами она ни с того ни с сего поражает целые стада сразу или же постепенно передается от одного животного другому. Заболевшие овцы выгибают спину, теряют вес, судорожно передвигаются, чудаковато и очень долго пережевывают пищу и выказывают неутолимое желание чесаться и тереться об изгороди (отсюда и пошло название заболевания), отчего на их шкуре появляются облысевшие участки. Но почесухой болеют только овцы, к тому же она проявляется медленно. А еще смертность от этого заболевания составляет 100 %. И хотя складывалось впечатление, что оно может передаваться от одного поколения следующему – вероятно, через зараженную плаценту, – никогда не бывало, чтобы им заразилось животное другого вида.

Двадцатью пятью годами ранее ученые выяснили, что почесуха напоминает два человеческих заболевания – куру и болезнь Крейтцфельдта – Якоба (БКЯ). Последняя озадачивала врачей уже не одно десятилетие. Она проявляется у людей старше пятидесяти и в числе прочего вызывает такие симптомы, как потеря памяти, апатия, депрессия, трудности при ходьбе и мышечные судороги. В течение пяти месяцев наступает смерть. Это заболевание передается по наследству в некоторых семьях, а временами ни с того ни с сего убивает отдельно взятую жертву.

Но недуг, отправивший на тот свет корову № 133, был звеном, объединившим воедино БКЯ, почесуху и куру.

Члены племени форе в Папуа – Новой Гвинее страдали от нейродегенеративного заболевания, напоминавшего БКЯ и известного приблизительно с начала XX века. Название куру восходит к местному слову «курия» или «гурия», что означает «дрожать» или «трястись» от лихорадки или холода – это и есть самый характерный симптом болезни. Как и при БКЯ, больные куру испытывали приступы сильных эмоций, скачки настроения – меланхолия резко сменялась беспричинными приступами смеха. За это куру также прозвали «смеющейся смертью».

Больные куру пациенты госпиталя в районе Окапа, Папуа – Новая Гвинея.

От пяти до тринадцати лет человек, заразившийся куру, как правило, чувствует себя хорошо. Затем он начинает пошатываться при ходьбе и с трудом произносить слова – это длится около года. После этого появляется жуткий тремор, и больной теряет возможность ходить. Потом начинаются перепады настроения и странные приступы смеха. На конечной стадии заболевания ему становится трудно есть, пить и глотать. Доходит до того, что больной не может приподняться на кровати без посторонней помощи и вообще перестает на что-либо реагировать. Тогда неизбежно наступает смерть.

Поначалу приезжие иностранцы сочли куру психосоматическим заболеванием и объяснили его симптомы культурно обусловленным тиком. Да и сами члены племени форе гадали, не насылали ли болезнь какие-то сверхъестественные сущности – скажем, призраки. В 1957 году внимание наконец привлекла особая практика, распространенная среди членов племени: каннибализм.

В рамках погребального обряда, призванного вернуть жителям деревни жизненную силу, женщины и дети готовили тела умерших. Тела больных дизентерией или болезнью Хансена (проказой) в пищу не употребляли. Мужчины предпочитали есть мышечную ткань или же вовсе отказывались, а также, согласно традиции, никогда не прикасались к плоти соплеменниц. Что касается женщин и детей, они съедали то, что оставляли им мужчины. Вот слова антрополога Ширли Линденбаум:

«Они вскрывали грудную клетку и брюшину, стараясь не повредить желчный пузырь, ведь его горькое содержимое могло испортить вкус мяса. Отрезав голову, раскалывали череп и вынимали мозг. Мышцы, внутренности и мозги – все это съедалось. Из сломанных костей высасывали костный мозг, а иногда и сами кости растирали в порошок, готовили и употребляли в пищу, закусывая свежими овощами. В отличие от южан, жители Северного Форе {так у автора} хоронили усопшего на несколько дней, а затем выкапывали и съедали его труп, дождавшись, когда его плоть „дозреет“ и можно будет приготовить личинки в качестве отдельного деликатеса».