NWT. Три путешествия по канадской Арктике

Прошли сегодня 40 километров, и я все время был впереди. День выдался чрезвычайно красивым, и было просто интересно идти по зажатому меж высоких берегов заснеженному руслу реки. Правда, это совсем не напоминало прежнее движение по ровному заснеженному льду. Здесь лед был сильно всхолмленным, и глубина снега в наддувах достигала нескольких метров, так что собакам было непросто. Похоже, что и завтра нам предстоит еще немного покувыркаться по этим. ухабам.

До Палотака остается 102 километра, то есть примерно два с половиной дня пути, если будет нормальная погода. Однако в направлении нашего движения, на северо-западе, горизонт затягивает плотной облачностью.

24 апреля

Сколько Сцилл и Харибд

Ждут на нашем пути,Сколько будет молитв,Чтоб их с Богом пройти!Ну а если сильна

Власть амбиций, то все,Все погубит она,Даже Бог не спасет!

Прекрасный вечер. Лежу на спальнике, попыхиваю трубочкой, смотрю через раскрытую дверь, как Дизель и Газ балуются и грызут друг друга нещадно. Их старшие собратья, понятно, спят.

Мирная картина – всего минус 6 градусов. Так, по-видимому, бывает в конце апреля на славной реке Хорнуэй.

За сегодняшний день прошли 44 километра. Сейчас ветерок то стихает, то поднимается, веет легко и, учитывая температуру, я бы добавил, приятно. Собаки смогут полноценно отдохнуть.

Как и ожидалось, начало сегодняшнего дня очень напоминало концовку вчерашнего: узкий каньон и увалы льда с глубоким снегом между ними. Несмотря на все мои старания выбирать для движения участки более плотного снега, у меня это не всегда получалось, и собакам опять приходилось непросто. Вскоре на излучине реки мы заметили большое скопление лежащих на льду валунов самой разнообразной формы и угрожающих размеров – по-видимому, результат мощного камнепада с нависающего над рекой скалистого склона. Я решил обойти это место по крутому берегу, и это, как вскоре выяснилось, было ошибкой.

Поднявшись на крутой берег, я увидел, что внизу, подо мной, прямо за россыпью этих валунов между двумя почти что отвесными обрывистыми берегами расстилается обширное пространство совершенно бесснежного голубого льда. Передвижение по этому участку представлялось мне с высоты довольно проблематичным. Чтобы убедиться в этом, я спустился вниз посмотреть, что представляет собой эта поверхность вблизи, а Ульрика попросил притормозить все упряжки и подождать, пока я разведаю дорогу. У нас были только два возможных варианта – в обход этого участка по левому крутому берегу, откуда я сейчас спустился, или напрямик по этому голубому льду.

Моя разведка показала, что лед вполне проходим и, более того, можно было пройти его непосредственно над берегом, не забираясь высоко. Отойдя метров на триста, я, довольный результатами разведки, вернулся к упряжкам, чтобы начать движение. Каково же было мое удивление, когда я не обнаружил упряжки Ульрика на том месте, где я всего минут двадцать тому назад оставил его поджидать меня!

Выяснилось, что Ульрик решил, не дожидаясь результатов моей разведки, повести свою упряжку верхом по левому берегу.

Ситуация мне напомнила случай в Антарктиде, когда я, по неосмотрительности приведя экспедицию в район, изобиловавший широкими трещинами, все-таки нашел выход, которым воспользовались, правда, только мы с Уиллом. Остальные же участники дружно отказались следовать за нами и попытались пойти кружным менее опасным и более длинным путем. В конце концов им пришлось вернуться и проследовать за нами.

Помню, я получил от Этьенна приличный нагоняй за такое «умелое» маневрирование в опасном районе. Я хорошо запомнил все те слова, которые мне сгоряча выпалил тогда Этьенн, и попробовал применить их к Ульрику! Не тут-то было – нашла коса на камень. Я обвинял Ульрика в том, что он вышел, не дождавшись меня, и поставил остальных участников в ненужную и неловкую ситуацию, требующую от них выбора при отсутствии каких бы то ни было аргументов в пользу того или иного решения. Ульрик, в свою очередь, обвинял меня в том, что я покинул команду надолго и, главное, ушел на разведку без оружия! После короткого и энергичного диалога стороны, признав, в принципе, правоту друг друга, пришли к соглашению, и мы продолжили поступательное движение.

Миновав этот участок, мы вышли к месту, где реке Хорнуэй наконец-то удалось, собравшись с силами, раздвинуть тесные берега каньона и вырваться на простор. Поймав попутный южный ветер на широкой реке, я припустил на свои коротких палках с максимально возможной прытью, и мы, наверное, минут сорок неслись со скоростью курьерского поезда, заметаемые пылью со всех сторон.