NWT. Три путешествия по канадской Арктике

Подождали Ульрика с картой. Оказалось, что это действительно река, движение по которой нисколько не приближало нас к желанному западному побережью, поскольку она уходила куда-то в глубь полуострова. Поэтому решили продолжить движение вдоль берега. Такако, начинавшая, кажется, потихоньку завидовать той не вполне осознанной самой Джулией лихости, с которой она вела наши упряжки, вызвалась идти впереди вместе со мной. Понятно, что никаких возражений со стороны наших товарищей не последовало, и Такако заняла свое место между мной и первой упряжкой. Я уже внутренне собрался, готовясь отражать очередные вопросы, но Такако молчала, целиком сосредоточившись на управлении своими непослушными лыжами.

Солнце село, и стало заметно прохладнее. Все покрылось пушистым инеем, и только благодаря непрерывному движению мне удавалось сохранять слегка положительный тепловой баланс между освежающим холодом майской арктической ночи и пульсирующим в такт движению теплом моего организма. Оделся я сегодня очень легко именно в расчете на постоянное движение, и надежды мои пока в целом оправдывались.

Примерно часа через два нам показалось, что мы достигли северной оконечности этого бесконечного полуострова. Тянущийся слева по направлению нашего движения заснеженный берег оборвался каким-то невзрачным мыском, на котором сквозь сгустившийся туман можно было различить небольшой домик. Вокруг домика в беспорядке валялись бочки, этот непременный, увы, атрибут современного арктического пейзажа. Внезапно взыгравшие при виде этих признаков цивилизации собаки Мартина, легко обошли нас, и я успел отметить, что все снаряжение, лежавшее на нартах Мартина, которое побывало сегодня в воде, покрылось толстой коркой льда и пушистой бахромой инея.

Мы с Такако повернули следом и, пройдя немного, свернули на юг. Нам показалось, что мы обходим полуостров, однако то, что кажется в тумане, может оказаться далеким от реальности. Подобная ситуация великолепно описана одной фразой классика: «Когда дым рассеялся, Грушницкого на скале не было». У нас это выглядело так: «Когда туман приподнялся, мы обнаружили себя идущими по большому озеру, ограниченному с западной стороны вполне конкретным берегом».

Лучшего места для стоянки было не найти, и в 4 часа мы разбили лагерь под мажорные мелодии занимающегося утра. Остатки тумана таяли, как масло, под теплым ножом восходящего солнца.

Радиосвязь принесла несколько неожиданную новость. Кристина сообщила, что пилот компании, с которой был заключен наш контракт на обеспечение смены собак на каноэ, не может или не хочет лететь к нам 10 мая, а предлагает прилететь на день раньше, то есть завтра.

Возражать мы особенно не могли – за спиной этого пилота маячила грозная тень Объединенного профсоюза авиаработников Канады. Мы прикинули, что завтра не сможем дойти до мыса Долхаус, где мы планировали осуществить эту замену, и нам придется произвести ее на дрейфующем льду.

Эта новость внесла некоторую сумятицу в и без того нестройные ряды наших мыслей. Предстояло решить одну проблему – где разместить наших собак на этот дополнительный день. Вопрос, казалось, был пустяковый, тем более что у нас была предварительная договоренность с одной уважаемой эскимосской семьей, которая согласилась на время приютить не только Кристину, но и всех наших собак. Однако этот злосчастный дополнительный день вызвал недовольство одного из членов этой дружной эскимосской фамилии. Дошло до того, что она написала письмо в местную администрацию, с тем чтобы получить официальное разрешение на временное содержание наших собак у них в доме.

Мы решили, что Ульрик полетит завтра вместе с первой партией собак и, используя свое хорошее знание местных обычаев, выяснит у несгибаемых блюстителей местного порядка, как можно решить наши собачьи проблемы.

Сразу после сеанса радиосвязи состоялся очередной «разбор полетов». Обвиняемым на процессе был, как уже повелось, предводитель. На сей раз ему инкриминировалась служебная халатность, повлекшая тяжелые последствия во время сегодняшнего неудачного форсирования водного препятствия. Упряжка Уилла первой пересекла замаскированное снегом разводье. При этом его нарты, хотя и сильно просели, но не провалились – собакам удалось выдернуть их на безопасный лед.

По мнению государственного обвинителя Ульрика, предводитель обязан был остановиться и предупредить следующие за ним упряжки о грозящей опасности, но не сделал этого. Мне, правда, показалось, что Уилл просто не придал этому в общем-то рядовому случаю значения, полагая не без оснований, что это разводье ничем не отличается от множества других, ранее пройденных. В отсутствие полного состава присяжных суд решил признать предводителя виновным по неосторожности и вынес предписание всем участникам экспедиции впредь более внимательно относиться ко всем мало-мальски подозрительным участкам на нашем пути и друг к другу. Итогом этого митинга стал составленный не отходя от места и выпущенный ограниченным тиражом «Свод правил по предупреждению провалов на ровном месте».