o 8b191ad8675a2039

Медичи, это так, в свободное время. Слушайте и запоминайте, милая Марта».

Она слушала очень хорошо – задавая редкие, но правильные вопросы, и Джон в очередной

раз порадовался тому, что есть на свете Вероника. «У шлюх все же удивительное чутье на

людей, - подумал он.

-Так, - сказала Марта, - то есть я там буду одна? Кому же мне передавать сведения – если

вдруг ди Ридольфи мне что-то расскажет? Этот ваш Джованни – он же приедет во

Флоренцию только уже в начале лета, правильно?

-Тому же человеку, который познакомит вас с Изабеллой Медичи, - усмехнулся Джон. «Люди

его профессии постоянно путешествуют, не вызывая при этом подозрения».

Они уже принялись за сладости, когда вдруг Марта подняла прозрачные глаза:

-Я могу задать вопрос? Не потому, что меня Вероника попросила. Просто она моя подруга и

я за нее волнуюсь. Почему вы на ней не женитесь?

Джон внезапно подумал, что и сам не знает – почему.

-Потому что, - он вздохнул, - в отличие от того человека, чью даму сердца вы будете

опекать, - я остаюсь на работе. А Вероника, - он помолчал, - заслуживает того, кто будет с

ней рядом все время, а не как я – наездами.

Марта только поджала губы и покачала головой.

-Тогда хотя бы, - женщина посмотрела куда-то в сторону, - пусть у нее будет ребенок. Для

нас, женщин, это очень важно.

-Для нас, мужчин, тоже,- хоть вы мне и не поверите, конечно - сердито ответил разведчик и

внезапно добавил: «А вас хорошо иметь другом, милая Марта»

-И плохо – врагом, - глаза блеснули звериным огнем, - на мгновение, - и тут же обрели

привычное, тихое спокойствие: «Я просто помню добро, Джон, вот и все, - она слизнула

острым языком сахар с губ.

Проводив Марту, он пошел встречаться со своими осведомителями и, когда уже стемнело,

вернулся к Веронике пешком, под дождем.

У нее горел камин. Женщина сидела в их любимом кресле с лютней в руках. Джон

остановился на пороге, слушая низкий, красивый голос. Вероника пела по-английски.

- Then he’l be a true love of mine, - закончила она балладу. Мужчина подошел к ней и

прижался щекой к мягким волосам.

-Ты же, наверное, есть хочешь, - сказала Вероника, пытаясь подняться. Он усадил ее

обратно и сказал, все еще обнимая ее сзади: «Это все подождет. Если бы ты знала, как я по

тебе скучаю – там, у себя!».

Женщина изумленно подняла глаза, и Джон, поцеловав ее, шепнул:

-Помнишь, чем мы в столовой занимались? Пошли, а то я скоро уеду, не надо терять

времени. Потому что в следующий раз, когда я вернусь, я надеюсь увидеть у тебя в руках

своего сына. Ну, или дочь.

- Ну, или дочь! - передразнила его Вероника. «Назло тебе рожу двух девочек, дорогой».

Часы на колокольне церкви Сан-Поло пробили десять вечера. Филип Сидни еще раз

посмотрел на фрески и вздохнул. «Живописцам все же легче – у них есть линии и краски, а у

нас, поэтов, только слова, - подумал он, выходя на темную площадь. В центре ее тихо

журчал фонтан, голуби толкались по краю каменной чаши, опуская изящные головы вниз.

Он пошарил в кармане, и нашел несколько зернышек – оставшихся еще с той их прогулки с

Мартой. Юноша бросил их птицам и улыбнулся – они тут же захлопали крыльями,

закурлыкали, подлетая ближе.

В этом шуме он и не заметил легких, словно звериных шагов сзади. Филип только

почувствовал резкую, острую боль в спине, - будто огнем ее жгли, и, рухнув на колени, упал

ничком на камни площади. Голуби, испугавшись, прянули вверх, - в темное, вечернее небо.

Орсини еще раз воткнул шпагу в спину юноши, - для верности, - и, вымыв ее в фонтане,

быстрым шагом покинул площадь.

-Можно было бы, конечно, дотащить его до канала, - размышлял он, полулежа в своей

гондоле. «Чтобы уже быть уверенным. Но я бы тогда испачкался в крови по уши. И

правильно, что я у него забрал кошелек и бумаги - мало ли тут ограблений каждый день.

Меня никто не заподозрит, а если и заподозрят, - герцог побренчал золотыми монетами, - то

вот это быстро их заткнет».

Бумаги были на английском, - стихи, по виду, - и Орсини, разорвав их на мелкие клочки,

пустил по ветру.

-Надо завтра Марте послать цветы и какое-нибудь украшение. Бусы или браслет. И хорошо,

если бы она сейчас забеременела,- как раз посидит там, в Браччано взаперти, пока меня

нет. Там тихо, горы, свежий воздух. Потом я вернусь, она родит, признаю сына, и все будет

устроено, - Орсини потянулся.

-Интересно, если любовница моего шурина Франческо принесет девочку, что он будет

делать? Седьмая уже. Хотя с девочками легче – всегда можно отправить в монастырь, если

она не нужна.

Он широко зевнул и понял, что устал – как и всякий раз, когда убивал человека своими

руками.

Джон вышел на кампо Сан-Поло и вдруг остановился, - так тихо было на площади, что не

хотелось нарушать это спокойствие даже звуком шагов. «Скоро уезжать, - подумал он, и,