o 8b191ad8675a2039

Марта посмотрела на низкий, сиреневый закат, на бесконечные снега вокруг крепостной

стены и чуть вздохнула: «Да. Но мы ведь скоро увидимся, милая моя».

- Я буду скучать, - сказала Шарлотта и поцеловала подругу в мягкую, прохладную, румяную

от мороза щеку.

Гент

-Нет, - сказал Петя, поднимая спокойный взгляд на торговца.

- Этот счет неверный. Вот,- он полистал страницы огромной книги, лежащей перед ним, - у

меня все записано. Заказано двадцать туш быков, доставлено – семнадцать, вот и печати –

моя и ваша, извольте убедиться. А вы пишете – Петя помахал счетом, - двадцать. Так дела

не делаются, месье Термо. Исправляйте.

Толстый мясник побагровел. «Месье Корнель, ну что за мелочность. В следующий раз будет

на три туши больше, я вам обещаю».

- Обещания, месье Термо, я принимаю только в виде векселей, с подписями и печатями, -

Воронцов потер глаза – был день оплаты поставщикам, и длинная очередь тянулась из его

приемной по лестнице вниз, и на узкую, вымощенную булыжником улицу. «Не задерживайте,

прошу, я бы хотел сегодня со всеми расплатиться, и с вами – в том числе».

Мясник, пробормотав что-то нелестное, потянулся за чернильницей.

- Пьер! – Хуан Австрийский вошел в комнату, как всегда, - порывисто и быстро. «Пусть все

уйдут!», - он махнул рукой, и торговцы мгновенно рассеялись. Корнель поднял глаза от

расчетов. «Что такое, ваше высочество?».

- Пьер, вот скажи мне, - дон Хуан скептически посмотрел на своего финансиста. «Ты любил

когда-нибудь, или у тебя в жилах золото вместо крови, и ты только о деньгах и думаешь?».

- Если бы я не думал о деньгах, - Корнель медленно, методично заострял перо, «нам бы,

ваше высочество, нечем было бы платить солдатам. И тогда был бы второй Антверпен,

только в Генте».

Они с доном Хуаном были в Антверпене через неделю после «испанского гнева». Армия

наемников, не получившая жалованья, вошла в город, и три дня творила в нем, что хотела.

«Семь тысяч человек убито», - сказал ему дон Хуан. Телеги с трупами все еще шныряли по

городу, и они ехали как раз за такой – на улице был стылый ноябрь, тела были синевато-

белые, у многих женщин была сорвана кожа с головы – вместе с волосами.

- Примерзают ко льду, а потом их отдирают – сказал дон Хуан. «Зимой, конечно, воевать

тяжелее, но болезней меньше, хотя бы этого можно не бояться».

Вокруг лежал растоптанный копытами лошадей, грязный, окровавленный снег, и Петя,

ехавший за полководцем, все вспоминал ту встречу, месяц назад.

Они оба были одеты крестьянами, и приехали на таких же незаметных коньках.

- У тебя есть деньги? – вместо приветствия спросил Джон.

Петя потянулся за кошельком.

- Хотя бы двести тысяч флоринов, к следующей неделе – горько усмехнулся разведчик.

- Мне еще нашим солдатам платить, - сказал онемевшими на холоде губами Петя. «И даже

если я все продам, там, в Лондоне, - он показал на север,- так быстро это не сделать. И

потом, это же не только мое, там и Стивена деньги…

- Стивена! - разведчик вдруг взорвался. «Твой брат и Фрэнсис Дрейк дали королеве

отличный совет – конфисковать груз с испанских кораблей, которые везли сюда, в Нижние

Земли, золото.

Был шторм, он послали сигнал бедствия, им разрешили укрыться в плимутской гавани, а

потом выпустили – но только уже без денег на борту.

- А для чего было то золото? – спросил Петя.

-Для наемников, - устало ответил Джон. «Теперь они просто зайдут в Антверпен, и будут его

грабить. А четыреста тысяч флоринов ушло в английскую казну.

Ну, за исключением процента, полученного твоим братом – он его потратит, как обычно – на

вино и шлюх», - разведчик подстегнул конька, и, развернувшись, пропал в полуночной тьме.

Петя даже ничего не мог сделать – нельзя было оставлять без жалования солдат Хуана

Австрийского, иначе они бы тоже взбунтовались.

Воронцов наскоро собрал пару десятков тысяч флоринов, и послал их в Антверпен, но

основной долг остался не выплаченным. Смотря на трупы на улицах, и разграбленные

лавки, Петя вдруг, - сам не зная почему, - подумал: «Привезти бы сюда Степана. А, впрочем,

зачем? Он бы опять сказал свое любимое: «это война и я воюю».

- Я, ваше высочество, любил, - синие глаза Корнеля погрустнели. «Даже два раза. И был

женат, как вы знаете».

- Так вот, я влюблен, - заявил Хуан.

- Опять? – Пьер, как ни старался, не мог удержаться от улыбки.

- Я же только что с этой встречи со штатгальтером, - Хуан присел у стола.

- Как прошло? – поинтересовался финансист

-Упрямый голландский боров, - махнул рукой дон Хуан. «Я согласился на Гентский мир, а он

все равно не захотел выдавать де ла Марка, сказал, что сам с ним разберется. Не верю я

ему, они там все, - Хуан сцепил пальцы и показал Корнелю, - одной веревочкой вязаны,

бандиты. Но это не главное, Пьер! Там я встретил ее!

«Слава Богу, подписывает,- мысленно перекрестился Петя, - «не зря я ему две недели

твердил: «Ваше высочество, будьте благоразумней, не надо упрямиться».

- На переговорах? – нахмурил брови Корнель.

-На обеде после. Ее мамаша – какая-то немка, приживалка Шарлотты Бурбонской. Там и

сама дамочка ничего, хотя, на мой вкус, старовата, но дочь ее, Пьер – само совершенство! –