o 8b191ad8675a2039

утверждают, что вы один из самых блестящих молодых медиков Европы. Очень жаль, если

все это пойдет насмарку, согласны?

- Понимаете, дон Давид – ту женщину на сносях, - ее же вам просто так с рук не спустят, -

блекло-голубые глаза отсвечивали сталью.

- Такой же труп, как и все остальные. И плод был уже мертв, - несколько дней, - Кардозо

внезапно остановился. «Вы же поймите, не знаю, как ваше имя…

- Джон, - мягко сказал мужчина.

-Неважно, - отмахнулся Давид. «Если говорить о развитии эмбриона, о ходе беременности–

мы, же до сих пор бродим, как во тьме, почти ничего не зная толком. Я не мог упустить такого

случая, никак не мог. И плод был уже мертв, - твердо закончил он.

- Я вам верю, - мужчина пожал плечами. «А вот религиозный трибунал – вряд ли поверит.

Скажут, что вы загубили душу младенца, и пойдете на костер, дон Давид. Однако, - мужчина

вдруг приостановился, - можно этого избежать.

- Я не собираюсь скрываться, - хмуро ответил Кардозо. «Я врач и ученый, и делал то, что

необходимо, - для медицины».

- Не надо, - согласился мужчина. «Можно устроить так, что трибунал, ну, скажем, забудет о

вашем процессе. Потеряет документы, например. Вы не поверите, какой беспорядок иногда

бывает в Коллегии Кардиналов – диву даешься».

- А что мне за это надо будет делать? – Кардозо посмотрел на мужчину.

- Да ничего особенного, вы и так этим занимаетесь, - отмахнулся тот. «Иногда к вам будет

приезжать человек, и просить составить кое-какие снадобья».

- Яды, - поправил собеседника дон Давид.

- Можно и так сказать, да – согласился тот. «В общем, для вас это будет просто».

- А почему вы это делаете? Спасаете меня? – спросил Кардозо. «Отравителей вокруг – пруд

пруди, - он повел рукой, - любой бы согласился на вас работать».

- Девиз моего университета, - серьезно ответил мужчина, - Hinc lucem et pocula sacra, -

«Отсюда исходит свет и святость». Из науки исходит, конечно же, - так что я не могу себе

позволить стоять в стороне, когда ученые в опасности. Я, дон Давид, умею смотреть вперед,

- в отличие от многих.

- Я сегодня поздно, - сказал он Эстер, целуя ее на прощанье. «Пациент в деревне, надо туда

ехать. Но ты смотри, я тебя все равно разбужу».

- Не сомневаюсь, - она чуть рассмеялась и, прижавшись к нему, шепнула: «Буду ждать».

Вернувшись в кабинет, Давид повертел в пальцах высохшую бусинку, и улыбнулся –

получилось прекрасно. Внизу, в подвале, было темно, и зябко – пахло затхлостью с

близлежащего канала. Он запер за собой тяжелую дверь и зажег свечи – много. «Подольше

бы зима», - пробормотал он, открывая большой сундук.

Труп пока был в хорошем состоянии – в такую погоду они могли долго лежать, не разлагаясь.

- Венозные клапаны, - Давид взял свои заметки и пристроил рядом чернильницу с пером.

«Посмотрим на вас поближе, и заодно займемся системой кровообращения. А потом , - он

посмотрел на инструменты, разложенные на отдельном столике, - мозг.

Тюрнхаут, замок герцогов Брабантских

-Позвольте представить вам мою лучшую подругу, миссис Бенджамин, - улыбаясь, сказала

Шарлотта Бурбонская.

Марта присела перед высоким, голубоглазым мужчиной.

- Счастлива с вами познакомиться, ваше высочество,- искренне сказала она. «Я много

слышала о вас, таком великом полководце, и вот наконец-то моя мечта исполнилась – я

вижу вас перед собой!».

- Что вы, мадам, - галантно ответил Хуан Австрийский, - это я должен благодарить

штатгальтера и его жену за то, что мне выпало счастье любоваться, вашей красотой. Должен

сказать, что моему другу Вильгельму повезло – его окружают очаровательные женщины, а

меня – грубые солдаты, - он чуть слышно вздохнул,

- Ну,- лукаво заметила Шарлотта, - стоит вам захотеть, ваше высочество, и к алтарю с вами

пойдет любая из дам. Кому не захочется быть женой такого блистательного человека!

- Ах, мадам, - вздохнул дон Хуан, - жизнь в армейском лагере – слишком грязна для таких

сокровищ, как вы. А не воевать я не могу.

- Да, - Марта чуть покраснела, - со времен битвы при Лепанто ваше имя гремит по всей

Европе, ваше высочество.

- Называйте меня просто по имени, - темные ресницы принца приподнялись, - рядом с

жемчужинами красоты блекнут любые титулы.

- Но, я слышал, - заметил Вильгельм, - что у вас все же есть брачные планы, дон Хуан?

- Это мечты, - горько усмехнулся полководец, - ее королевское величество для меня –

недостижимая звезда. Как,- он указал на окно, - вот те огни, что освещают ночь – мы их

видим, но не можем дотронуться.

- Да вы поэт, ваше высочество, - тихо сказала Марта.

- Прежде всего, я – воин, мадам – он провел рукой по рыжеватым, коротко стриженым

волосам. «Хотя и воин нуждается в любви».

- Так добейтесь ее, - Марта облокотилась о спинку дивана.

Замок до их приезда был пуст, - он давно принадлежал испанской короне, и здесь никто не

жил, поэтому сюда быстро свезли разнокалиберную мебель из имений окрестных дворян.

- Я намерен, моя дорогая мадам Бенджамин, - серьезно ответил полководец. «Но вы ведь

тоже англичанка, не правда ли?».

- Я немка, мой покойный муж был англичанином. Купцом, - Марта опустила внезапно

набухшие слезами глаза.