О бедном монахе замолвите слово.

Я сплюнул на пол ледышку, и поспешно направил поток халявной Ци к пилюле и тут почувствовал легкое (но настойчивое!) желание добавить огоньку. Хорошо так добавить. Ведь компонентам моей пилюли так не хватало синергии, и чем это можно было исправить, кроме как подняв температуру? Некоторое время это желание конфликтовало с размышлениями о том, что будет с печью, и во что превратится пилюля, в которую с одной стороны вливается морозная Ци, а с другой будет производиться процесс запекания, но ход моих умозаключений оказался прерван учителем.

«Чувствуешь? Ты чувствуешь? Пенёк с ушами, ну теперь-то ты чувствуешь это воздействие? Корова аж вспотела, так старается нагадить в твою пустую башку!»

— Ээээ...

«А теперь этот старик покажет тебе технику Зеркала Разума!»

Сложно описать, что я почувствовал. Будто мыльный пузырь образовался вокруг моей головы, звуки и образы несколько размылись, но желание обратить пилюлю в угли пропало.

«А теперь смотри девчонке в глаза! Как только почувствуешь связь, направь Ци, и поправь ей рецепт. У тебя будет всего пара секунд, ошибешься, и лучше уходи топиться в нужнике».

И я сделал как велено, но рецепт править было поздно: она уже закончила, одновременно с ударом гонга, оповещающего о том, что время вышло.

— Мастерам отойти от печей! — торжественно провозгласил Лу Куан. — И сейчас достойнейшие знатоки алхимии продемонстрируют нам свои творения! И пусть победит, но не сильнейший, а тот, чьи знания подобны океану. Тот же, у кого они окажутся затхлой лужей, пусть покинет эти состязания!

— «Мастер» Ли, может, все ж таки подумаете о работе на нашу семью? — милая улыбка девчонки и наконец, взгляд мне прямо в глаза. — Обещаю, что на конюшне найдется лучшее место для ваших талантов! Кто, как не алхимик вашего уровня лучше всего подойдет для работы с сеном для наших лошадей?

— Ты первая, юная Делун Яньянь! Покажи же нам, что умеешь! — в наступившей тишине раздался величавый голос почтенного Лу Куана.

И она показала.

Скрррр, скрррр, СКРРРРРР.

Скребущие звуки развеяли наступившую тишину, будто раскат грома.

Их извлекала моя соперница, изящной ручкой с ухоженными ноготками почесывая свой зад, обтянутый дорогим шелком юбки. После чего погрузила пальчик себе в нос, и изящно в нем поковырялась.

Старый Фанг Йи: — ...

Лу Куан: — ...

Судьи: -...

Толпа: — ...

— А есть еще что-нибудь кроме дурного воспитания, чем ты можешь похвастаться? — через несколько тягучих, словно патока, мгновений вопросил отмерший судья.

Лицо девчонки меняло аристократическую бледность на пятьдесят оттенков красного, остановившись, наконец, на багрово-свекольном. Она всхлипнула, закрыла лицо ладошками и спрыгнула с помоста, устремившись в толпу.

«Я сказал тебе поправить рецепт, а не уничтожать ее веру в собственные силы. Хотя, и так сойдет».

— Учитель, но уже поздно! Ее пилюля готова!

«А ты дольше возись, так и первого снега дождешься! Нет, ты не таракан. Ты как бесстрашный навозный жук, что дерзко воняет везде, где появляется».

Надо ли говорить, что за самоотводом соперника победа досталась мне? Ее пилюля была неплоха, но моя гораздо лучше, и к тому же, выполнена по древнему полузабытому рецепту, и, как ни протестовала фигуристая красавица, в следующий этап прошел я.

Хотя радости от этого в себе я как-то и не ощущал.

Глава 6

Обратно в гостиницу я возвращался в несколько сумрачном расположении духа, и настроение мне не могли поправить ни щебетание Ванкси, радующейся победе за нас троих, ни бодрые поучения наставника. Не придавал счастья и звон серебра в кармане, и приятный холодок, коим меня одаривала свежесозданная пилюля, тоже особо не радовал (сверкать при всех пространственным кольцом я не стал, и рассовал все по карманам). Серебром меня одарил почтенный Лу Куан в уплату за разъяснения нюансов приготовления пилюли. Сам рецепт ему, как оказалось, ему был без надобности — старый алхимик знал несколько аналогичных, а вот некоторые использованные мною приемы были в новинку. В благодарность за обмен опытом, старец снабдил меня деньгами и, после свирепого торга, разрешил оставить себе пилюлю, которую, по условиям состязания, забирали себе организаторы, что, впрочем, понятно и вполне привычно.

С пилюлей, кстати, тоже вышел облом.