О чем молчит ласточка

Чувство страха вперемешку с тревогой, будто неизбежно должно было случиться нечто плохое, охватило Володю. Он не понимал, чем вызваны эти чувства, и совсем не отдавал себе отчета, когда, накинув куртку прямо на пижаму и сунув ноги в ботинки, выбежал следом за братом. Тот уже скрылся за поворотом дома – только спина мелькнула.

Чувствуя себя шпионом, понимая, что лезет не в свое дело, Володя прокрался вдоль стены, спрятался за открытой дверью одного из подъездов, потом быстро перебежал освещенную часть двора и скрылся за стволом яблони.

Он смотрел на открытую круглую площадку, вымощенную плитами, с клумбой по центру. Здесь было красиво. Сейчас, в желтоватом свете фонарей, промокшее под осенним дождем, заваленное опавшими листьями место выглядело мрачно, но статуи двух лосей с широкими тяжелыми рогами, похожими на кленовые листы, придавали ему величественности.

По другую сторону от клумбы, ежась от холодного ветра и обнимая себя за плечи, стояла хрупкая девушка в расстегнутом пальто поверх короткого платья. Она встрепенулась, увидев приближающегося к ней Вову, помахала рукой. Тот подошел к ней.

Володя не слышал их разговора, но отчетливо видел, как Вова робко заключил ее ладони в свои, поднес их к лицу, согревая дыханием. Она звонко хихикнула и положила руки Вове на плечи, а тот приобнял ее за талию. Так они и стояли минуты три, говорили о чем-то, девушка широко улыбалась. Сердце Володи стучало где-то в горле, перед глазами все плыло, казалось, что эти минуты длятся целую вечность. Вова сказал что-то еще, а потом подался вперед, приблизился к лицу девушки и легко коснулся ее губ.

Володя схватился рукой за яблоневую поросль, растущую у корней дерева, – ему показалось, что он падает. Но это не он падал, а мир перед ним кружился. Не соображая, не видя толком ничего перед собой, Володя развернулся и рванул обратно домой. На выходе со двора вступил в глубокую лужу, промочив ботинок, а в подъезде чуть не споткнулся о ступеньку.

Сбросив обувь и куртку, он влетел в свою комнату, упал на кровать, накрылся с головой одеялом и постарался унять дрожь. Из-за промокших ног по всему телу расползался мерзкий липкий холод, но дрожал Володя не от этого. Он не понимал от чего – будто бы от злости, но почему ему было так больно? Он сильно-сильно зажмурился, но все равно видел Вову и ту девушку – как они держались за руки, как обнимались, как он ее целовал.

«Почему она? Она, наверное, общается с ним только потому, что он хорошо играет на гитаре! Вертихвостка, вытащила его посреди ночи, что, днем не нагулялись? Она недостойна Вовы, не она должна быть с ним!»

А кто тогда? Какая-нибудь другая девушка? Тогда в чем разница? Володе не стало бы лучше, окажись на его месте другая. Но кто же должен был быть на ее месте?

Тяжелый беспокойный сон навалился на него, и сквозь эту мутную дрему Володя снова увидел тот двор, ту клумбу, статуи двух лосей. Только стояла не осень, все вокруг, солнечное и весеннее, зеленело. Володя ощутил сладкий запах сирени, от порыва теплого ветра на голову посыпались лепестки цветущей яблони. Он снова увидел Вову – улыбающегося так же, как той девушке. Но он улыбался ему – Володе! Ладони охватило теплом, когда Вова взял его за руки. Кожу обожгло дыханием, ее будто расплавило прикосновением мягких губ. И не было вокруг никого – только они вдвоем в целом мире. Володя смотрел в счастливое лицо брата, гладил его щеки и шею и ощущал жар. Так горячо, так невыносимо сладко было прижиматься к раздетому по пояс Вове… Миг – и они стояли почему-то уже не на площадке во дворе, а в его комнате, на полу у книжного шкафа. Как приятны были ласковые прикосновения Вовы. Пальцы – на Володиной спине, губы – на щеках и ниже: на подбородке, на шее. Володя задыхался, ему казалось, что он сейчас взорвется от напряжения, от невыносимой истомы по всему телу, а особенно там, где Вова касался его.

Володя резко открыл глаза. В комнате было темно, в окно тускло светила луна. Он дрожал, но теперь уже не от холода. Володе было жарко, он взмок. Скинул одеяло, попытался перевернуться на другой бок и тихо ахнул, почувствовав под собой влажное пятно. Забыв надеть очки, он в несколько секунд добежал до ванной, открыл кран и бросил под струю воды пижамные штаны. Он оттирал их с такой силой, что чуть не порвал. Было мерзко, противно, очень стыдно и невыносимо больно. Так больно, что хотелось самому сунуться под воду и утопиться там, лишь бы не слышать своего ноющего сердца и не думать о том, что ему снилось. Кто ему снился.

Из ванны повалил пар – без очков Володя не заметил, что слишком сильно выкрутил вентиль горячей воды и не разбавил холодной.

Руки покраснели от жгучей боли, а Володя все держал и держал их, стиснув зубы, чтобы не закричать. Эта боль была адской, но по сравнению с той, что пылала внутри, даже приятной. А на сердце с каждым мгновением становилось все легче и легче.

Глава 15

Тени недоверия

Утро воскресенья ничем не отличалось от других.