О чем молчит ласточка

– Как красиво! – восхитился Володя, неожиданно вспомнив, что когда-то уже видел нечто похожее, только вместо цветов траву покрывали одуванчики.

– Надо же, абрикоса до сих пор жива! – Юра умиротворенно улыбнулся. – И цветет, как в детстве…

– Абрикоса? Женского рода? – хохотнул Володя. – Так не говорят.

– Ну а в нашем дворе говорили!

Двор был наполнен звуками. Скрипели ржавые качели. Кидаясь друг в друга белыми лепестками, верещали дети. Компания подростков расселась на скамейках, слушая, как играет на гитаре какой-то парень. Внимание Володи привлекла девушка в черной футболке с надписью Stigmata – напомнила Машиного сына. Он удивился про себя: «Какая религиозная нынче молодежь пошла».

Полноватый мужик сверлил что-то возле гаража, а неподалеку от него двое пенсионеров, переругиваясь, пытались завести мотор старого «Запорожца».

Озираясь вокруг, Юра прокомментировал:

– Надо же, и качели те же, еще целые!

– Это с них ты свалился в детстве? – спросил Володя.

– Ага. – Юра повернулся к нему, вскинул бровь. – Неужели ты помнишь?

– Да, конечно, помню, – кивнул Володя. Ему так нравился шрам на Юрином подбородке, сколько раз он мечтал его поцеловать?

Юра будто инстинктивно вскинул руку и провел пальцами под губой.

– До сих пор остался, кстати. Заметно?

– Если очень присмотреться, то да, – улыбнулся Володя.

Мужик, до этого что-то сверливший, отложил дрель, встал с низкой табуретки и, вытирая руки о грязные штаны, подошел к ним.

– Эй, кого-то ищете? – неприветливо спросил он.

– А? Нет. – Юра ему вежливо улыбнулся и принялся объяснять: – Я жил здесь в детстве. В конце восьмидесятых уехал и вот вернулся посмотреть, как все изменилось.

Он говорил негромко и искренне, но мужик, подозрительно уставившись на него, внимательно осмотрел с ног до головы, прищурился. Володю насторожил этот взгляд.

– И как фамилия у тебя? Я тут много кого из жильцов знаю.

На вид мужику было лет пятьдесят, теоретически он мог помнить Юру или хотя бы его родителей.

– Конев. Мы жили вон там, – Юра указал пальцем в угол двора, – в девятнадцатой. Мой отец был хирургом.

Мужик задумался на несколько секунд, почесал затылок.

– Не, не помню, – грубо бросил он. Еще раз подозрительно посмотрел – в этот раз и на Володю. Пожал плечами и, не попрощавшись, потопал к своему гаражу.

Юра обескураженно взглянул Володе в глаза. Кивнул сам себе и, развернувшись к арке, позвал:

– Пойдем!

Володя опешил:

– Но ты же даже до своей квартиры не дошел…

– А смысл? Она уже давно не моя, что мне тут делать?

По тону стало ясно, что его настроение ухудшилось. Без лишних слов Володя направился следом.

Выйдя на улицу, они пересекли трамвайные рельсы, и Юра повел Володю в сквер напротив дома. Прошел через высокие черные ворота, направился по аллее к кованой скамейке, уселся на нее. Устроившись рядом, Володя обеспокоенно заглянул ему в лицо.

– Что случилось?

Юрины губы дрогнули, но что за эмоция крылась в этом движении, Володя не понял. Наверное, злость.

– Не знаю, – словно в подтверждение Володиной догадки, буркнул Юра. – Странный какой-то мужик. Хотя… чего я ожидал? Что кто-то вспомнит меня спустя двадцать лет?

– Для тебя это так важно? – осторожно спросил Володя.

– Не то чтобы, просто… Я очень любил это место. – После небольшой паузы Юра хмыкнул. – Наша квартира проходила насквозь через весь этаж, и из нее было два выхода. Один – на улицу к трамвайной остановке. А другой – сразу во внутренний двор. А в него, как в итальянское патио, можно попасть только через арку. – Взгляд Юры стал мечтательным, голос потеплел, и он продолжил делиться воспоминаниями: – С малых лет меня и моих друзей родители спокойно отпускали гулять допоздна – для нас этот дворик был самым безопасным местом на земле. Там всегда находился кто-нибудь из взрослых – как сейчас тот мужик, – кто-то «свой». Соседи мгновенно реагировали, когда во двор попадали чужие – выясняли, кто такие, к кому и зачем пришли, и в случае чего сразу выставляли вон. И вот сейчас получается, что как чужого выгнали меня… Нет, я не то чтобы очень расстроен, просто… это странно. Я пришел с ощущением, что вернулся домой, а вон оно как получилось…

Володя не знал, какой реакции ждал от него Юра, поэтому поддержал:

– Кстати, когда я приезжал сюда, ко мне тоже пристала какая-то бабка, мол, чего это я здесь хожу. А я тебя искал. – Он грустно улыбнулся.

Юра взглянул на него, склонив голову набок.

– И в итоге нашел! – И, будто угадав, что Володя станет спорить, отрезал: – Лучше поздно, чем никогда.

На это Володя лишь пожал плечами.

– И все же странно, что этот мужик тебя не узнал, – добавил он после минутного молчания. – Он выглядит куда старше нас. И ладно тебя, но твоих родителей-то он должен был помнить. Хирурга-то с доступом к спирту, особенно во времена сухого закона…

– Да не факт. Отец постоянно пропадал в больнице. А я во дворе гулял редко – у меня то школа, то пианино. И только когда я забросил музыку и стал с пацанами мотаться… и то среди наших я был вечно на вторых ролях. Самый главный бунтарь у нас Шурик, вот его сто процентов помнят все в нашем дворе.