О чем молчит ласточка

– Потому что он мудак, – хмыкнул Юра. – В моем представлении жить с творческим человеком – это значит принимать творчество как часть личности, как черту характера. Особенно если творчество – это призвание. Йонас так не умел. Он разделял меня и мою музыку, мол, потом напишешь, а сейчас пошли в клуб. В общем, относился к ней несерьезно. А я считаю – если несерьезен к музыке, значит, несерьезен в отношении меня. Значит, на меня наплевать.

– А после него кто-то был?

– «Не ошибки». Просто секс, отношений не было.

– Вообще? А не одиноко?

– Для одиночества нужно свободное время, а я организовал жизнь так, чтобы свободного времени не было.

«Ну-ну», – подумал Володя. Он тоже каждый день с утра до ночи крутился как белка в колесе.

Они помолчали. Володя еще раз оглядел комнату Юры. Коричневые обои оказались стеллажами вдоль стен, возле двери висели рамки то ли с фотографиями, то ли с дипломами, а черная тень в левом углу – не что иное, как пианино.

Володя попросил:

– Сыграй мне что-нибудь. Если сможешь, конечно.

– В смысле, если смогу? – не понял Юра.

– Ну после пары стаканов рома, – пожал плечами Володя.

– Пф-ф-ф… – Юра закатил глаза. – Что сыграть?

– Не знаю… Что ты написал сегодня?

– Аранжировку. Скучную и нудную, от которой уже тошнит.

– Тогда что-нибудь другое на твой вкус, нежное или грустное. Может быть, «Лунную сонату»?

Юра рассмеялся:

– Ты бы еще «Собачий вальс» попросил. Но если хочешь ноктюрн, то давай попробуем… – Он пересел в угол за пианино и повернул к себе камеру. – «Грезы любви» Листа. Устроят?

– Устроят, – улыбнувшись, кивнул Володя. Он не знал никаких «Грез» Листа, главное, чтобы Юра играл.

Когда тот начал, Володя, не отводя взгляда, следил за каждым его движением, пытался поймать и запомнить каждую эмоцию на его лице. Любуясь, он старался не думать ни о чем, но одна мысль все же мелькала в голове: когда в мире существует такой человек, как Юра, никто не может иметь большего значения для Володи.

* * *

В переписках в ICQ прошел и октябрь. Они с Юрой больше не созванивались в скайпе, потому что звонки действительно оказались дорогими. Но Володя и без них не чувствовал себя одиноким – он ощущал присутствие Юры в своей жизни. Твердо знал, что каждое утро ровно в девять раздастся веселое «о-оу». Они напишут друг другу и в обед. И, главное, вечером, только он ступит на порог своего дома, его будет ждать весточка от Юры.

Он торопился закончить все дела ко времени очередного разговора, игнорировал чужие звонки, когда они общались, заранее выгуливал собаку, чтобы не отвлекала. И это касалось не только «их» времени. Володя поймал себя на мысли, что думает о нем постоянно: что бы сказал Юра о том или ином фильме или передаче, может ли ему понравиться этот галстук или пальто, купил бы он себе такие? Что он ест в своей Германии, скучает ли по оливье или борщу? Володе хотелось узнать о нем все. И он задавал эти вопросы без стеснения, потому что Юра убедил его в том, что ему так же важны эти разговоры.

Эмоциональное состояние Володи улучшилось, нервы, казалось, окрепли, но засыпать без снотворного он все еще не мог. Он старался экономить, но прописанные Игорем таблетки кончались. А это значило, что встреча с ним неминуема. Володя тянул до последнего, а Игорь, наоборот, стремился к общению – писал или звонил по несколько раз в неделю, предлагал увидеться. Володя отвечал, что занят.

Он не хотел ни писать ему, ни слышать его по телефону, ни видеть его в реальности. Теперь он даже в фантазиях не мог снова представить себя с Игорем. В Володиной голове уже давно поселился один человек: если он и хотел кому-то писать, с кем-то говорить и кого-то видеть, то все его мысли обращались только к нему – к Юре.

Но отношения с ним оставались хрупкими. Володя надеялся, что разговор после того сообщения – это самое худшее, что могло между ними произойти, но ошибся. Оставалось еще много недосказанности и лжи, а правда рано или поздно должна была выйти наружу. И она вышла, грозя разрушить их едва окрепшую связь. А ведь все началось с невинного вопроса.

Они договорились еще раз созвониться в скайпе. Володя снова приехал в офис в выходной, но, в отличие от прошлого раза, взял с собой очки.

Увидев его в них, Юра воскликнул:

– Вот теперь я тебя узнаю, вожатый пятого отряда! Забавно, – он усмехнулся, – эти очки как две капли похожи на те, которые ты носил в «Ласточке». Кстати, я их сохранил – забрал вместе с остальным из капсулы времени.

– Правда? – почему-то удивился Володя.

– Да, а что тут такого? – Юра нахмурился.

Володя задумался, наблюдая за тем, как он тянется куда-то вбок, берет бутылку рома и наполняет бокал.

– Ну… – протянул Володя. – Одно дело – хранить фотографии или письма, но разбитые очки?

– Мне важно все. – Юра серьезно кивнул.

– А письма… Ты прочел мои письма?

– Да. Сразу, как вернулся. – Он сделал глоток и вальяжно растянулся в кресле.

– Почему ничего не сказал?

– Не представляю, что бы я тебе написал. Все-таки столько лет прошло, а мы совершенно чужие люди.

– Чужие? – нахмурился Володя.