О чем молчит ласточка

– Вообще-то да, – вслух пробубнил Володя.

«Ты очень милый. Но шутки у тебя все равно хреновые!»

«Какие уж есть…» – ответил тот.

Володя сел в кровати, набрал: «Если продолжишь в том же духе, я приеду к тебе не дружить…» – и удалил сообщение. Снова набрал текст: «Зачем ты кокетничаешь со мной? Хочешь, чтобы я приехал к тебе как друг или как…» – и снова удалил. Отправил нейтральное «Спи уже, провокатор».

Шутки шутками, а Юра добился своего – заставил Володю вспомнить тот разговор в лодке, когда он рассказал про свои еврейские корни и обрезание. Как сильно тогда взбудоражила Володю эта тема! И, к его стыду, увлекала она и сейчас.

Да, в Европе и Америке такое не редкость, но здесь и сейчас для Володи это стало еще одной особенностью Юры. Лежа в одиночестве в темноте, он размышлял о том, каково – быть с ним? Тело среагировало на фантазии и заныло, его окутало болезненное тепло.

Нельзя фантазировать. Нельзя даже думать о близости с ним, ведь он друг. Нет, не просто друг, а бывший возлюбленный. Тот, по кому Володя когда-то сходил с ума. Тот, с кем сходил с ума. Тот, без кого сходил с ума. Нельзя придавать его образу сексуальности, ведь он живет за тысячу километров, в другой стране, их связь настолько хрупка, что в любой момент может оборваться. Стоит кому-нибудь появиться рядом с Юрой, не в виртуальном пространстве, а в реальной жизни, или стоит появиться важным делам, как Володя вмиг станет для него никем.

И он все это понимал, но воображение уже нарисовало возбуждающие картины: какой он, Юра, каково заниматься с ним сексом. Сексом? Нет, любовью! Потому что тогда у них был не секс, а любовь. В голове тут же вспыхнули картинки того, что было между ними и как: ива, ночь, его губы, его тело…

У Володи зашлось дыхание, сердце заколотилось, кровь отлила от лица, а руки опустились к паху…

Заскулила Герда, и Володя будто очнулся от наваждения – в кои-то веки ей приспичило на улицу исключительно вовремя.

Гуляя с собакой, он думал: разве у них с Юрой что-то вообще может получиться? Володя не говорил на немецком и не разбирался в музыке. По сути, не знал двух главных Юриных языков: на одном Юра думал, на другом – чувствовал. Ну и что? Зато он знал тот язык, на котором Юра может обо всем этом рассказать.

«Ты хотел бы это вернуть?» – написал Володя, снова укладываясь спать. Юра ответил мгновенно:

«Не думаю, что возможно вернуть все в полной мере».

«Да. Ты прав. А жаль», – вздохнул Володя.

Ответ был коротким:

«Очень».

* * *

Ему казалось, что он падает. Володя все ждал удара о землю, ждал, что разобьется в лепешку – и мокрого места не останется, но падение не прекращалось. Оно началось давно – еще тогда, из-за брата Вовы. А теперь посреди смены в «Ласточке» Володя обнаружил, что падает вместе с Юрой. И он бы хотел отпустить его, не тянуть за собой в эту пропасть, уберечь, прикрыть, ведь падение обязательно когда-то закончится… И пусть оно убьет только Володю.

Юра сводил его с ума. Сам того не понимая и уж точно не хотя этого, день за днем, час за часом доводил Володю до безумия. Но оно было слишком приятным, слишком желанным. Слишком желанным был Юра.

Глядя в его влюбленные глаза, Володя терялся. Сколько в них было настоящих чувств! Ему нравилось, как безгранично и искренне Юра показывал свою влюбленность, но в то же время это так пугало! Они ведь делали что-то совершенно неправильное и неестественное! Но почему, почему тогда все это было таким манящим?

Юра совсем не понимал, что так нельзя. Юра полностью отрицал, что они делают что-то плохое, и с его логикой тяжело было поспорить – ведь если это светлое, прекрасное чувство нравится обоим, разве оно может быть неправильным? А Володя просто не знал, как объяснить ему, что может. Еще как может! Что оно, стоит только забыться, погубит их обоих!

А Юра не хотел ничего слышать и забывался часто: хватал его за руки, когда другие могли увидеть, пытался в шутку обнять – но для Володи это выглядело слишком провокационно. Садился слишком близко…

Чего стоил только тот момент, когда сонному Володе пришлось рассказывать малышне страшилку, а Юра придвинулся и что-то зашептал ему прямо в ухо. Володя даже не расслышал, что тот сказал! Весь окоченел, чувствуя только горячее дыхание Юры на коже и в волосах, его руку, случайно оказавшуюся на колене. И истому по всему телу – невыносимую, жаркую, неправильную. А Юра даже ничего не заметил! Не понял, что сделал, да и откуда ему о таком было знать?

Каждый раз Володя, сцепив зубы, обещал, что не позволит себе сорваться. Каждый раз он клялся, что все это никоим образом не затронет Юру.

А Юра поцеловал его в шею.

Чертова беседка романтиков! Прекрасный вид на раскинувшийся внизу пейзаж, свежий воздух и ни души на несколько километров вокруг. Только трепетно обнимающий Юра – совсем близко. Он просто уткнулся лицом Володе в плечо и нечаянно коснулся губами шеи у воротника рубашки. А Володю тряхнуло так, будто по нему пропустили разряд тока. Он отпрянул от Юры, испугавшись своей же реакции – желания у него были однозначные.