О, я от призраков больна

Святой цианид! Мне что, предстоит провести остаток дней швейцаром?

Еще один вихрь ледяных хлопьев и порыв холодного воздуха.

– Дитер!

– Привет, Флавия! Я привез стулья от викария.

Дитер Шранц, высокий, светловолосый и прекрасный, как это называют по радио, стоял в дверях, улыбаясь мне идеальными зубами. Неожиданное появление Дитера привело меня в некоторое замешательство: это все равно, как если бы бог Тор лично доставлял мебель.

Будучи поклонником английской литературы, особенно сестер Бронте, Дитер решил остаться в Англии, после того как его освободили из военного плена, в надежде когда-нибудь преподавать английским студентам «Грозовой перевал» и «Джейн Эйр». Он также надеялся, полагаю, жениться на моей сестре Фели.

За его спиной во дворе коттесморский автобус сменился серым трактором «Фергюсон», тихонько пыхтевшим в снегу, а за ним виднелся плоский прицеп, нагруженный складными стульями, почти полностью прикрытыми брезентом.

– Я подержу дверь, – предложила я. – Ты придешь сегодня вечером на спектакль?

– Конечно! – широко улыбнулся Дитер. – Ваш Уильям Шекспир почти такой же великий писатель, как Эмили Бронте.

– Да ну тебя, – сказала я. – Ты меня за нос водишь!

Эту фразу употребляла миссис Мюллет. Никогда не думала, что сама ею воспользуюсь.

Партия за партией, за пять или шесть ходок Дитер перенес стулья в дом и расставил рядами в вестибюле, лицом к импровизированной сцене.

– Пойдем на кухню, отведаешь знаменитое какао миссис Мюллет, – пригласила я. – Она украшает его маленькими островками из взбитых сливок, в которые втыкает веточки розмарина, изображающие деревья.

– Спасибо, но нет. Мне лучше вернуться. Гордон не любит, если я…

– Я скажу Фели, что ты тут.

Лицо Дитера расплылось в широкой улыбке.

– Что ж, – сказал он. – Но только один островок из взбитых сливок – и все.

– Фели! – заорала я в сторону гостиной. – Дитер пришел!

Нет смысла понапрасну трепать драгоценную кожу туфель. Кроме того, у Фели тоже есть ноги.

9

Ну-ну-ну, – сказала миссис Мюллет. – Как дела на ферме «Голубятня»?

– Очень тихо, – ответил Дитер. – Может, время года такое.

– Да, – согласилась она, хотя каждый из нас знал, что дело не только в этом. После событий прошлого лета для семьи Ингльби нынешнее Рождество будет мрачным.

– А миссис Ингльби?

– Хорошо, насколько это возможно, полагаю, – ответил Дитер.

– Я обещала Дитеру чашку какао, – сказала я. – Надеюсь, это не слишком трудно?

– Какао – моя специальность, – сказала миссис Мюллет, – как ты прекрасно знаешь. Какао – это не слишком трудно в доме, который ведут должным образом.

– Лучше приготовьте три чашки, – продолжила я. – Фели будет здесь через шесть… пять… четыре… три…

Мои уши уже услышали звук ее торопливых шагов.

Торопливых? Она неслась галопом!

– …две… одну…

В этот момент дверь на кухню приоткрылась и Фели прогулочным шагом вошла внутрь.

– О! – произнесла она, удивленно распахнув глаза. – О, Дитер… Я не знала, что ты здесь.

Боже мой, она не знала! Я вижу ее насквозь!

Но очи Фели не могли сравниться с глазами Дитера. Он изумленно уставился на ее зеленое шелковое платье.

– Офелия! – молвил он. – На миг я подумал, что ты…

– …Эмили Бронте, – договорила она, довольная. – Да, я знала, что ты так подумаешь.

Если она не знала, что он тут, подумала я, как она могла предположить, что он примет ее за свою любимую Эмили? Но Дитер, пораженный любовью, ничего не заметил.

Я вынуждена отдать должное сестрице Фели. Она скользкая, как намазанная жиром свинья.

Хотя я знаю, что с научной точки зрения это невозможно, мне показалось, будто миссис Мюллет кипятит молоко быстрее, чем кто-нибудь на этой планете. Благодаря тому что плита «Ага» была уже горячая, как горн алхимика, и постоянному помешиванию она смогла в мгновение ока, словно по волшебству, приготовить три чашки дымящегося какао, каждую с тропическим островом и имитацией пальмы.

– Здесь слишком жарко, – Фели прошептала Дитеру, как будто это могло спасти ее от подслушивания с моей стороны. – Пойдем в гостиную.

Когда я двинулась следом за ними, она выстрелила в меня взглядом, который ясно гласил: «Если ты осмелишься пойти за нами, тебе крышка».

Естественно, я поковыляла следом.

Черта с два! – подумала я.

– Ты праздновал Рождество в Германии? – спросила я у Дитера. – Имею в виду до войны?

– Конечно, – ответил он. – Дед Мороз родился в Германии. Разве ты не знаешь?

– Знаю, – сказала я. – Но, должно быть, запамятовала.

– Weihnachten, как мы его называем. Святой Николай, освещенная свечами елка… Святой Николай приносит детям конфеты шестого декабря, а Weihnachtsmann[23] приносит дары всем в канун Рождества.

Он произнес это, поддразнивающе глядя на Фели, которая украдкой бросила на себя взгляд в зеркало.

– Два Деда Мороза? – уточнила я.

– Вроде того.

Я мысленно вздохнула с облегчением. Даже если я смогу пленить одного из них и воспрепятствовать ему на пути, останется еще один, чтобы доделать долгую ночную работу. По крайней мере в Германии.