О мальчике, который умел летать, или путь к свободе

Прежде этих детей узнавали сразу: вундеркинд! — это он, ребенок с гипертрофированной памятью. Кроме памяти ему похвалиться нечем, но благодаря памяти он обогнал в развитии «интеллекта» сверстников, — за что родители и учителя готовы носить его на руках. Они делают ему плохую услугу: вместо того, чтобы помочь ему выправить перекос в душе, они говорят ему: вот это и есть твой истинный путь; иди по нему — и всегда будешь первым. Он мал и наивен, он верит большим и умным взрослым, он идет, куда велят — и уже через два-три года оказывается в тупике. Сверстники учатся жить, учатся дело делать, учатся добывать себе свободу, утилизируя дискомфорт, — а он все набивает и набивает каморы своей памяти (чужими стереотипами), но это не приносит ему счастья, потому что чем больше память, тем меньше свободы. Ведь этот груз — для жизни не нужный! — он тащит на себе через жизнь.

Бессмысленный рабский труд.

Чем оправдать свое существование? Как вернуть жизни хоть какой-то интерес?

Чтобы не пропасть наедине с собой — он становится коллекционером. Марок, музыкальных записей, книг. «Знать кое-что про все и все про кое— что», — это его девиз.

Чтобы выглядеть достойно в социуме, он принимает роль эрудита. Важно, чтоб его она устроила, чтобы ею было его тщеславие удовлетворено. Что же до окружающих, то они отдадут ему эту роль с удовольствием и даже с облегчением. Как в цирке «рыжий», как в компании чудик — так в обществе эрудит.

Цель его жизни — быть лидером (или хотя бы поучаствовать) в игре «что? где? когда?» Но это — праздник. А что же в будни? Ведь душа не может жить только ожиданием; она должна чем-то заниматься каждый день, каждый час, каждую минуту. Когда душа развита нормально — таких проблем нет: чувство само находит работу. Если энергии много — познает окружающий мир (если очень много — познает мир своей души); если энергии мало — по границе совести строит бастионы из кирпичей памяти.

Наш отрок так не может, его чувства в рабстве, поэтому его душа обращается к лидеру — к памяти: давай работу. Сколько угодно, — отвечает память, и командует: — Считай!

И отрок начинает считать все подряд: окна, фонари, ступени; складывает цифры автомобильных номеров и трамвайных билетов; ищет «счастливые» и «несчастливые» цифровые знаки во всем, что поставляют ему органы чувств.

Украшение этой бесконечной счетной ленты — расчет житейских ситуаций. «Вот я приду и скажу ему— а он мне— а я на это… Нет, возьмем иначе, лучше так: я ему… а он будет вынужден… после чего я…»

Господи! Сколько оперативного энергопотенциала бездарно сгорает в этом нищенско-душевном огне!

Игрок в «счет-расчет» бесплоден, поэтому все его цели мнимые. Но если не думать о смысле бесконечных серых будней, то жизнь его комфортна: воображать не надо, хитрить и подличать не надо, ходить по лезвию бритвы? — еще чего. Считай себе да считай, жди, когда выпадет счастливый нумерок. Он как западня; как натянутый лук, чью стрелу выпустит в грудь жертвы его неосторожный шаг.

Реалист. Педант. Игрок. Игрок без риска, но и без настоящего выигрыша.

Собственной критичности здесь опять нет места, поэтому вместо живой гармонии игрок в «счет-расчет» пользуется чужим шаблоном.

Третья ловушка — болезнь созревания.

Это в самом деле болезнь, потому что переход от отрочества к юности — переход пограничной зоны — сопровождается колоссальными переменами и в душе, и в теле.

Отрок — один человек, юноша — совершенно иной; качественно иной.

Отрок — бесполое существо, юноша (девушка) — обрел пол.

Отрок — отрицает собственную память, юноша — всеобщую (он расчищает место для работы своей ЭПК).

Совесть отрока — открытая рана; совесть юноши — нерассуждающий меч, разрушающий стереотипы и защищающий истину, добро и красоту.

(В этом месте мы вынуждены напомнить, что речь идет не о рабах и не о потребителях; отрок, который нормально развивался и завершив движение через второй этаж стал юношей — уже созидатель. Значит, описываемый нами юноша прорвался через третью ловушку, легко перенес болезнь созревания, и уже подсказывает нам — не без иронии — параметры своей души, поглядывая вниз с площадки третьего этажа.)

Отрок пользуется чувствами, как потребитель; юноша дает им оценку — и пытается их материализовать (работа созидателя).