О ней и о ней

Пепел твердой походкой вышел из кабинета Срубова и пошел в свой кабинет на другом конце коридора. Навстречу ему конвоир вел подследственную Новодомскую. Пепел не обратил на неё внимания, дошел твердо, взялся за ручку двери.

Конвоир подвел Новодомскую к двери с табличкой

Дежурный следователь

Поставил Новодомскую Лицом к стене.

И постучал в дверь.

Сцена 58. Кабинет Пепела. Павильон. День. Зима.

В кабинете Пепела дожидался посетитель в рваной шубе.

Схватил глазами, как клещами. В кресло усадил молча, жестом. И пошел вопросами, как молоточками:

- Что?

Посетитель:

- Я вполне благонадежный гражданин Республики.

Пепел:

- Благонадежность? Карашо. А Соввласть сочувствуете?

Посетитель:

- Сочувствую... вполне...

Пепел:

- Вполне? Карашо. Но путем логичны до конца...

И покосившись на машинистку, которая с безучастным лицом, как автомат барабанила на машинке, Пепел на бумаге написал то, чего не хотел сказать при ней.

Записка (крупный план):

Кто сочувствует соввласть, тот должен её помогать давать.

Будете наш секретный осведомитель?

Посетитель оглушен. Молчит не зная, что ответить на такое зловещее предложение.

А Пепел, даже не спрашивая его согласия, уже заносит его фамилию в список.

Сует ему напечатаны на машинке лист-инструкцию. Пепел:

- Согласны? Карашо. Прочтите. Дадим благонадежность.

Сцена 59. Кабинет Срубова. Павильон. День. Зима.

В кабинет шмыгающими, липнувшими шажками, кланяясь, приседая, улыбаясь, заполз полковник Крутаев. Обрюзгший, седоусый, лысый, в потертой офицерской шинели. Сел без приглашения по одну сторону стола. Срубов сидит по другую.

Крутаев:

- Я вам ещё из тюрьмы писал, товарищ Срубов, о своих давешних симпатиях к советской власти.

Полковник непринужденно закинул ногу на ногу.

- Я утверждал и утверждаю, что в моем лице Вы приобретете ценнейшего сотрудника и преданнейшего идейного коммуниста.

Срубову захотелось плюнуть в лицо Крутаеву, надавать пощечин, растоптать его, но, сдерживаясь, грыз усы, забирал в рот бороду, молчал, слушал.

Крутаев слащавой улыбкой растянул дряблые губы, вытащил из кармана серебряный портсигар:

- Разрешите? А вы?

Полковник привстал и с раскрытым портсигаром потянулся через стол.

Срубов отказался жестом.

Крутаев, садясь и закуривая:

- Сегодня я докажу вам это, идейный товарищ Срубов, и проницательнейший ПредГубЧК.

Крутаев руку в боковой карман шинели:

- Полюбуйтесь на молодчика.

Подал визитную фотографическую карточку.

Одутловатое, интересное лицо, погоны капитана. Владимир с мечами и бантом на груди.

Срубов:

- Ну?

Крутаев:

- Брат моей жены.

Срубов пожал плечами:

- В чем же дело?

Крутаев:

- А его фамилия, любезнейший товарищ Срубов.

Срубов:

- Кто он?

Крутаев:

- Клименко. Капитан Клименко. Начальник контрразведки...

Срубов не дал кончить:

- Клименко!!!

Крутаев доволен. Старческие тухнущие глаза замаслились хитрой улыбкой:

- Видите, можно сказать: родного брата не щажу. Записывайте: Мещанская, дом купца Громова. Живет под фамилией... Хе-хе... Пыпочкин-с.

Крутаев встал, откланялся по-офицерски и, с пол-оборота, небрежно бросил:

- Да... уважаемый товарищ Срубов, дайте мне двести рублей.

Срубов:

- Зачем?

Крутаев:

- В возмещение расходов на приобретение карточки.

Срубов:

- Вы же её у себя дома взяли.

Крутаев:

- Нет, у знакомых.

Срубов:

- У знакомых купили? За такие деньги?

Крутаев закашлялся. Кашлял долго. На лбу у него вздулись синие жилы. Толстый лоб побагровел. Глаза застеклились, покраснели.

У Срубова руки на мраморном пресс-папье, пальцы непроизвольно сжали бронзовую ручку.

Крутаев наконец прокашлялся:

- Помилуйте, товарищ Срубов, у прислуги купил. Ровно за двести рублей.

Срубов, не снимая руку с пресс-папье, другой из кармана галифе вынул две купюры и бросил на стол.

Крутаев изящно взял и протянул правую руку.

Срубов показал глазами на стену...

... где висел плакат:

РУКОПОЖАТИЯ ОТМЕНЕНЫ !