Читаем О психологии западных и восточных религий (сборник) полностью

929 Следующая медитация (о воде) уже опирается не на какое-то чувственное впечатление, но посредством активного воображения создает образ отражающей водной поверхности, от которой, что известно по опыту, прекрасно отражается солнечный свет. Теперь можно вообразить, что вода превращается в «светящийся и прозрачный» лед. Благодаря этой процедуре нематериальный свет солнечного образа трансформируется в субстанцию воды, каковая затем обретает плотность льда. Очевидной целью видения выступают конкретизация и овеществление плода фантазии, который замещает физическую природу знакомого нам мира. Иная действительность созидается, так сказать, из вещества души. Лед, обладающий от природы голубоватым цветом, видоизменяется в ляпис-лазурь, твердую камневидную субстанцию, в «блестящее и прозрачное» основание. Возникает не подверженная изменениям, полностью реальная опора. Это голубое прозрачное основание подобно стеклянному озеру, сквозь прозрачные слои которого взгляд свободно проникает в глубины.

930 Далее из глубин проступают «золотые знамена», как сказано в тексте. Нужно отметить, что санскритское слово dhvaia означает не только стяг, оно имеет более общее значение «знака» и «символа». То есть можно с уверенностью говорить о появлении «символов». Очевидно, что символ, растянутый «по восьми граням с восьми сторон», представляет собой начертание системы из восьми лучей. Как говорится в тексте, он «поддерживает хрустальную землю». Система сверкает как «тысяча коти солнц». Сияющий отпечаток солнца на глазнице существенно увеличил свою светимость и приобрел безмерную яркость. Диковинные образы «золотых шнуров», что сетью разбросаны по системе, предположительно означают ее взаимосвязанность и закрепленность: система уже не может распасться. К сожалению, в тексте ничего не говорится о возможных осечках при применении этого способа, о распадении системы в результате ошибки. Но возмущения такого рода в ходе воображения не являются чем-то неожиданным для знатоков и случаются довольно часто. Неудивительно поэтому, что в этом йогическом видении для закрепления образа предусмотрены золотые канаты.

931 Хотя в тексте прямо не сказано, система восьми лучей уже относится к владениям Амитабхи. Там растут чудесные деревья, как и подобает райской обители. Особая важность придается водам во владениях Амитабхи. В соответствии с октогональной системой они распределены по восьми озерам. Источником этих вод выступает центральный драгоценный камень Чинтамани, «жемчужина желаний», символ «труднодостижимого сокровища»[894]

и наивысшей ценности. В китайском искусстве он предстает лунным образом, который часто связывается с драконом[895]. Чудесные звуки вод составляют две пары противоположностей, выражающих основные догматические истины буддизма: страдание и не-существование, изменчивость и не-Я. Всякое бытие полно страдания, а все, что цепляется к «Я», преходяще. От всех заблуждений освобождают учения о не-бытии и о бытии не-Я. Журчащая вода в некотором роде подобна учению Будды как таковому; это освобождающая вода мудрости,
aqua doctrinae (вода вероучения) по выражению Оригена. Источником этих вод и несравненной жемчужиной является Татхагата, то есть сам Будда. Отсюда проистекает воображаемая реконструкция образа Будды: вместе с его возвышением в возбужденной психике йогина появляется понимание того, что Будда есть не кто иной, как сам медитирующий. Из «собственных сознания и помыслов» возникает не только образ Будды, но и душа, созидающая эти мысленные образы; она и есть сам Будда.

932 Образ Будды помещен в круглый лотос, в центр восьмиугольной земли Амитабхи. Будда наделен великим состраданием, посредством которого он «улавливает все существа», в том числе медитирующего, то есть саму внутреннюю сущность Будды, которая проступает и выявляется в видении как самость медитирующего. Последний испытывает себя как единственно сущего, как высшее сознание, даже как Будду. Для достижения этой цели и нужен весь этот трудный путь духовных упражнений по реконструкции, призванной помочь освободиться от искажающего «Я»-сознания, что причастно к полной страданий иллюзии мира; человек должен достичь иного полюса души, при достижении которого мир как иллюзия исчезает.

* * *

Перейти на страницу:

Все книги серии Философия — Neoclassic

Психология народов и масс
Психология народов и масс

Бессмертная книга, впервые опубликованная еще в 1895 году – и до сих пор остающаяся актуальной.Книга, на основе которой создавались, создаются и будут создаваться все новые и новые рекламные, политические и медийные технологии.Книга, которую должен знать наизусть любой политик, журналист, пиарщик или просто человек, не желающий становиться бессловесной жертвой пропаганды.Идеи-догмы и религия как способ влияния на народные массы, влияние пропаганды на настроения толпы, способы внушения массам любых, даже самых вредных и разрушительных, идей, – вот лишь немногие из гениальных и циничных прозрений Гюстава Лебона, человека, который, среди прочего, является автором афоризмов «Массы уважают только силу» и «Толпа направляется не к тем, кто дает ей очевидность, а к тем, кто дает ей прельщающую ее иллюзию».

Гюстав Лебон

Политика
Хакерская этика и дух информационализма
Хакерская этика и дух информационализма

Пекка Химанен (р. 1973) – финский социолог, теоретик и исследователь информационной эпохи. Его «Хакерская этика» – настоящий программный манифест информационализма – концепции общественного переустройства на основе свободного доступа к любой информации. Книга, написанная еще в конце 1990-х, не утратила значения как памятник романтической эпохи, когда структура стремительно развивавшегося интернета воспринималась многими как прообраз свободного сетевого общества будущего. Не случайно пролог и эпилог для этой книги написали соответственно Линус Торвальдс – создатель Linux, самой известной ОС на основе открытого кода, и Мануэль Кастельс – ведущий теоретик информационального общества.

Пекка Химанен

Технические науки / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Афоризмы житейской мудрости
Афоризмы житейской мудрости

Немецкий философ Артур Шопенгауэр – мизантроп, один из самых известных мыслителей иррационализма; денди, увлекался мистикой, идеями Востока, философией своего соотечественника и предшественника Иммануила Канта; восхищался древними стоиками и критиковал всех своих современников; называл существующий мир «наихудшим из возможных миров», за что получил прозвище «философа пессимизма».«Понятие житейской мудрости означает здесь искусство провести свою жизнь возможно приятнее и счастливее: это будет, следовательно, наставление в счастливом существовании. Возникает вопрос, соответствует ли человеческая жизнь понятию о таком существовании; моя философия, как известно, отвечает на этот вопрос отрицательно, следовательно, приводимые здесь рассуждения основаны до известной степени на компромиссе. Я могу припомнить только одно сочинение, написанное с подобной же целью, как предлагаемые афоризмы, а именно поучительную книгу Кардано «О пользе, какую можно извлечь из несчастий». Впрочем, мудрецы всех времен постоянно говорили одно и то же, а глупцы, всегда составлявшие большинство, постоянно одно и то же делали – как раз противоположное; так будет продолжаться и впредь…»(А. Шопенгауэр)

Артур Шопенгауэр

Философия
Критика политической философии: Избранные эссе
Критика политической философии: Избранные эссе

В книге собраны статьи по актуальным вопросам политической теории, которые находятся в центре дискуссий отечественных и зарубежных философов и обществоведов. Автор книги предпринимает попытку переосмысления таких категорий политической философии, как гражданское общество, цивилизация, политическое насилие, революция, национализм. В историко-философских статьях сборника исследуются генезис и пути развития основных идейных течений современности, прежде всего – либерализма. Особое место занимает цикл эссе, посвященных теоретическим проблемам морали и моральному измерению политической жизни.Книга имеет полемический характер и предназначена всем, кто стремится понять политику как нечто более возвышенное и трагическое, чем пиар, политтехнологии и, по выражению Гарольда Лассвелла, определение того, «кто получит что, когда и как».

Борис Гурьевич Капустин

Политика / Философия / Образование и наука