О смерти и умирании

Пациентка: Ах, как раз об этом и хотела… Конечно, стало легче, потому что проблему нельзя решить, если просто считать, что я больна психически, поэтому я и должна была доказать, что больна телесно. Я не могла почувствовать облегчение, пока врачи не поняли, что я действительно болею. А что я могла? Прятать свои расчесы, отстирывать пятна крови с одежды? Вот что я имею в виду. Я подозревала, что меня отказываются понимать. Уверена – они просто ждали, пока я сама себя вылечу, вот и все.

Доктор: Вы по образованию медсестра?

Пациентка: Да, верно.

Доктор: Где работаете?

Пациентка: В госпитале С. Т. Когда все это приключилось, меня как раз только освободили с должности руководителя сестринской службы. Я прошла шестимесячное обучение в магистратуре, а меня решили вернуть в училище – преподавать анатомию и физиологию. Я сказала, что не смогу, потому что теперь в этот курс объединили и химию, и физику, а я проходила химию десять лет назад. Теперь химия совсем другая. Летом меня отправили на курсы по органической химии, но я провалила экзамены. Первый раз в жизни засыпалась! В том году у меня умер отец, и его бизнес распался. То есть у меня три брата, и они начали спорить, кто будет руководить. Даже не представляла, что в семье могут начаться такие склоки! Они потребовали, чтобы я продала свою долю. Я вся переволновалась, что унаследую часть семейного бизнеса, а тут оказалось, что со мной вообще никто не считается. И на работе меня можно заменить, и на преподавание бросить! К такому я была совершенно не готова. Понимаю, что у меня много психологических проблем – ведь все лето продолжались неприятности. В декабре я простыла, слегла с лихорадкой, а тут еще это преподавание. Так все было сложно, вот я и заболела, пришлось обращаться к доктору. После этого я к врачам больше не ходила. Всю жизнь делала, что в моих силах. Нужно было убедиться, что симптомы очевидны, что температура у меня такая, что не надо никому ничего доказывать. Только после этого мной бы занялись, знаете ли.

Доктор: Ваша история совершенно уникальна. Обычно пациенты отрицают свою болезнь. А вам, наоборот, пришлось доказывать, что вы действительно больны.

Пациентка: Поскольку я не могла получить медицинской помощи, то уже доходила до крайности. Мне требовалось свободное время, потому что я могла только лежать, чувствовала себя просто ужасно! А ходить лицемерить, что-то пробивать…

Доктор: Значит, помощи вам получить не удалось? Я имею в виду – профессиональной помощи, ведь у вас был нервный стресс. Или все-таки считали, что стресса не было?

Пациентка: Я думаю, врачи пытались лечить симптомы. Нет, в аспирине мне не отказывали. В общем, я поняла, что до сути не доберусь, пока не попытаюсь что-то выяснить, и сама отправилась к психиатру[1]. Он объяснил, что у меня действительно нервное расстройство, а все потому, что я так долго болела. Занимался моим физическим состоянием. Настаивал, чтобы меня отпустили с работы, что я должна отдыхать минимум десять часов в день. Прописал мне прием витаминов в больших дозах. Терапевт пытался лечить нервное расстройство, психиатр же прописал мне лекарства.

Доктор: Как все-таки сложен мир, правда?

Пациентка: Точно. Если бы не страх, который помешал мне сразу обратиться к психиатру… Думала, ничего хорошего из этого не выйдет, но все получилось наоборот. Психиатр заставил врачей перестать меня травить. Они же и вынудили меня пойти к нему, – наверное, получили от этого удовольствие. Просто комедия – он-то лечил меня именно так, как нужно!

Капеллан: Как требовалось от терапевта.

Пациентка: Тем временем я проходила еще курс лучевой терапии. Принимала одновременно лекарства, которые назначил психиатр; правда, пришлось прерваться – думали, у меня колит. Радиолог решил, что боли в животе вызваны колитом. Таблетки и отменили. Лучевая терапия хорошо подействовала, но ее закончили рановато. Я бы все-таки продолжила курс, пока симптомы потихоньку не уйдут. К сожалению, они так и не увидели у меня узелки, не смогли их нащупать, проглядели причину болей.

Доктор: Давайте подведем некоторые итоги, чтобы все прояснить. Итак, вы говорите, что вам диагностировали злокачественную лимфогранулему, но у вас было немало и других проблем. Умер отец, семейный бизнес оказался на грани краха, а от вас еще потребовали уступить вашу долю. На работе предложили обязанности, которые вам не нравились.

Пациентка: Да-да, верно.

Доктор: Чесотку, которая является известным симптомом вашего заболевания, даже не рассматривали как проявление лимфогранулемы. Посчитали, что это всего лишь нервное расстройство. Терапевт лечил вас методами психиатрии, а психиатр делал то, что требовалось от терапевта.

Пациентка: Да. Меня все бросили! Перестали даже пытаться помочь.

Доктор: Почему же?

Пациентка: Я не соглашалась с их диагнозами, а они ждали, когда я, наконец, проявлю благоразумие.

Доктор: Понимаю. Как вы восприняли диагноз? Что для вас это значило?