О том, что видел: Воспоминания. Письма

Милый друг! Пишу тебе это письмо — пьяный!!!А твоя мать до такой степени угостилась вином, что я еле довел ее до кровати в гостинице, где она немедленно заснула. Кроме того, меня, как Хлестакова, всюду приветствуют флагами, тостами, букетами, кахетинским номер пятый, кахетинским номер восемнадцатый — обнимают меня, целуют, подбрасывают на воздух — и все потому, что мы в Грузии! Необыкновенная страна, и мы с тобой дураки, что до сих пор сидели в Ленинграде. Вчера я захотел осмотреть в Коджорах детский дом. Нарком Просвещения [295]дал мне свою машину, мы поехали на гору, такую высокую, что, в самый знойный день, ощутили дивную прохладу; там, в этой дачной местности, расположена колония для беспризорных детей. Я разыскал заведующего, и он показал мне две-три детские комнаты, кухню, столовую и пр.; весь показ длился пять минут, потом повел нас в столовку на открытом воздухе, в саду, посадил за стол, уставил его вином, позвал учителей и стал меня чествовать, плохо зная, кто я такой. Со мною, конечно, был твой приятель Тициан [296], который является блестящим заместителем Паоло Яшвили [297], он произнес 400 тостов (в том числе за тебя) и выпил 4 бутылки вина. И вот: кругом бегают дети, которые мне страшно интересны, я нахожусь в самом центре любопытнейшего учреждения, но осмотреть его не могу, п. ч. я сижу за столом — и пью кахетинское и провозглашаю тосты за Грузию, за жену Тициана [298], за Бориса Пильняка

[299], за Бориса Пастернака [300], за Бориса Бугаева — трех Борисов, побывавших в Грузии, — пью за воробья, пролетевшего мимо, и за цветы в цветниках, пью за шофера, который тут же пьет с нами, оставив машину на улице. Это занимает часа два; потом я иду, наконец, к ребятам, они гениально поют и танцуют, и времени у нас уже мало, шофер волнуется, тогда дети подносят нам огромные букеты необыкновенных цветов, на улице собирается толпа, которая жмет нам руки, мы садимся в автомобиль, и заведующий стоит на подножке — и в такой позе провожает нас версты три — ибо этого требует этикет! И такая канитель длится три дня, и я уже пил с драматургом Бухникашвили [301], с критиком Дудучавой [302], с Линой Гогоберидзе [303], с наркомом Гегенавой [304]

, с Лидой Гасвиани [305]— и конца этому нет никакого. Вчера хотел посмотреть музей, да побоялся — ибо и там, должно быть, есть стол, уставленный бутылками. Если добавить, что в той же гостинице, где я, стоит ПИЛЬНЯК, то все станет понятно. Пильняку в гостинице дали правительственный номер,он не платит ни гроша, «Заря Востока», «ГИЗ» и др. учреждения умоляют его, чтобы он взял аванс от тысячи до трех тысяч рублей, он создан для этой страны и она для него, он обедает сам-двадцать и, когда идет по улице, то одной рукой обнимает одну прекрасную грузинку, другой — другую, и за ним едут цугом машины на случай, если он пожелает куда-нибудь ехать.

60. К. И. Чуковский — Н. К. Чуковскому

20 сентября 1933 г. Кисловодск [306]

Спасибо тебе, Коля, за письмо. Очень огорчают меня твои неудачи. Конечно, они преходящи: это обычные осенние тяготы, свойственные нашей профессии. Не могу ли я помочь тебе чем-нибудь? Мы отсюда уезжаем, ты сейчас на Беломорканале, но когда вернешься, напиши мне в

Кисловодск санатория КСУ,где мы будем около 3/X. Я постараюсь нажать на Лядову, чтобы выслала тебе авансом 500 рублей.

Конфет нам присылать не нужно. Их вполне заменяют груши, персики, пшенки, абрикосы, которые я жру в необъятном количестве. Поздравляем Таточку с поступлением во 2-й класс, с выдержанными экзаменами, и с началом новой жизни. Щелкни от меня в нос Несравненного. От Бобы мы получаем письма, краткие, как телеграммы, но (для нас) чрезвычайно насыщенные. Приятно думать, что он смолоду запасается таким фундаментальным опытом, какого иные не имеют и в старости. Он написал нам и о Кольке, и о Лушке, и о Татке — самое основное и главное. Прилагаемую доверенность прошу тебя предъявить в Горкоме и взять на себя все вытекающие из оной последствия. Вышла ли твоя книга [307]? Скажи, при случае, в Изд-ве Писателей, что я хотел бы выяснить финансовые наши отношения. Они должны мне 600 р. за «От двух до пяти» да около шестисот в месяц должны выплачивать за «Шестидесятников».

Я здесь вижу много детей, наблюдаю, записываю, но ничего определенного не сделал. Что Лида?

Твой К. Ч.

Тысяча приветов Марине!

61. К. И. Чуковский — Н. К. Чуковскому

10 октября 1933 г. Москва [308]

Дорогой Коля.

Сегодня истратил полдня по твоему делу. Пришел в «Молодую Гвардию» — сообщил секретарше, что тебе должны деньги, всполошил бухгалтерию, произвел исследование; оказалось, что «да, договор есть», но их не «спустили вниз» — в бухгалтерию, потому что не было распоряжения Лядовой, а если их спустят, тогда сию минуту вышлют и т. д.

— Где Лядова?

— Лядова сейчас придет.